Девушка, скорее девочка, с интересом смотрела на приближающегося к ней незнакомого мужчину. Непонятно почему, но Рахель сразу поняла, что он шел к ней, именно она была той, кому он хотел сообщить нечто важное, радостное и только ей предназначенное. Она чувствовала это и жаждала этого. Мужчина подступил совсем близко, замер на мгновение в нерешительности и, наконец, произнес:
– Приветствую, тебя, прекрасный цветок, выросший среди безжизненной пустыни, – ласковые слова ласкали уши, а руки, сложенные на груди, смиренно умоляли о благосклонности.
– Кто ты, незнакомец? Что заставило тебя говорить со мной?
– Я Иаков, сын Исаака и Ревеки, сестры отца твоего. Я знаю, кто ты, несравненная Рахель, пастухи поведали о твоем прибытии. Но я не мог представить себе, что богиня посетит этот уголок Паддан-Арама в стороне от города Харрана. Да прославит Всевышний мудрость моей матери, пославшей просить в жены дочь Лавана, не догадываясь, что я встречу здесь ожившего ангела. Ты прекрасна, словно волшебная сказка среди серости обыденной жизни. Еще не придумали слов, чтобы описать красоту, затмевающую все существующее на земле. Прекрасные цветы склоняют головки, устыдившись своего вида при твоем появлении, а звонкие птицы издают звонкие трели, прославляя твое совершенство. Не смотри на мое запыленное платье и усталый вид. Долгий, полный опасности путь я проделал дабы узреть тебя, – слова лились, ласкали слух и невольно заставляли поддаться их волшебному обаянию.
Две души на мгновение замерли и внезапно объединились в единое целое, думающее одинаково, ощущающее одинаково. Иаков жаждал воспевать красоту, представшую перед ним, а Рахель внимать этим дивным незнакомым словам.
Этот разговор, не предназначенный для посторонних, достиг ушей Лии, сестры Рахели, сидевшей возле смотрителя колодца. Предназначенные совсем не ей прекрасные слова почему-то ранили, заставили еще больше сжаться фигуру в бесформенном платье с закрытым от лучей уходящего солнца лицом. Старшая дочь старожила этих мест Лавана, внука основателя поселения Нахора, устроилась на камне у колодца, отдыхая от длинного дня, опостылевшей работы и несправедливых упреков. При малейшей возможности она приходила сюда побыть рядом со единственным человеком, участливо относившемся к ней, смотрителем колодца Гиваргисом.