Все ей дала природа: и стройную фигуру, и миловидное лицо, и длинные волосы, одного лишила – зрения. Обладая повышенной восприимчивостью и эмоциональностью, она была вынуждена сдерживать себя, когда любой знакомый и незнакомый могли толкнуть или оскорбить девушку, видевшую в сумерках окружающее словно в густом тумане.
Колебания настроения приводили к ссорам и стычкам, и после них следовал мучительный период уныния и обреченности. Она не любила солнце – его жгучие лучи, ослепительное сияние окружающего простора приносили с собой режущую боль в покрасневших глазах, слезившихся от света, мокрый нос в период цветения деревьев и трав вызывал издевательские насмешки сверстников и вечное недовольство отца. Это заставляло Лию, сгорбившись от унижения, прятаться под защиту платка, искать уединенные места и тихо шептать иногда молитвы, но чаще жалобы и проклятья. В мечтах она мстила всем своим обидчикам и врагам, представляла их поверженными, а себя гордой и повелевающей. Но сейчас она сидела здесь, возле единственного человека, способного утешить и успокоить ее.
Вот так, невольно подслушав разговор, и узнала Лия о прибывшем к отцу дальнем родственнике. Девушка страстно хотела покинуть родительский дом, доставлявший ей только страдания. Она жаждала выйти замуж все равно за кого, родить ребенка, чтобы появился человечек, который будет любить ее, которому она будет готова отдать свою душу.
Лия сидела возле нестарого, но изувеченного в бою воина, чье изуродованное безобразным шрамом лицо кривилось от зарождающейся зубной боли. Когда-то в битве бронзовый меч коренастого вавилонянина пропахал борозду от плеча до самого локтя, лишив его возможности владеть левой рукой. Это навсегда закрыло путь к воинским подвигам и заставило приспосабливаться к новой жизни, но не лишило его способности сопереживать страданиям других. Гиваргис отличался умением решать любые проблемы, помогая знакомым с помощью своих простых, по-житейски разумных советов.
Его слова о том, что каждый должен пройти свой собственный, предназначенный только ему путь Лия вспоминала в те минуты, когда ее страдания и обиды вытесняли из разума все остальные мысли, помогали совсем не обозлиться на мир.
Услышав, что Иаков появился по велению матери, дабы взять в жены дочь Лавана, в душе ее затеплилась надежда. Она едва слышно задумчиво прошептала: «Ведь Рахель еще мала, а закон разрешает иметь нескольких жен. А вдруг…». Но Гиваргис смог расслышать ее слова, легким ветерком прошелестевшие в вихре смеха веселящихся мальчишек.