Скинув железные оковы, Григорий попытался распрямиться во весь свой могучий рост, только вот торс, привыкший к скрюченному состоянию, всё клонился вперёд, заставляя некогда двуногого опуститься на четвереньки. Времени на привыкание к вертикальному состоянию не было. Нужно было срочно делать лапы из логова живодёров.
Метнувшись к выходу, Григорий Степанович с досадой обнаружил кабинетную дверь закрытой на ключ, чего уж говорить о входной со стороны главной улицы. Путь к отступлению обнаружился только один. Оконная створка с лёгкостью поддалась, обдав несчастного ледяным воздухом.
Хоть лететь со второго этажа было не так уж и высоко, но для почти пожилых коленей это оказался удар точно в поясницу. Приземлившись в сугроб, мужчина умудрился потянуть и ушибить чуть ли не каждый сантиметр своего закостенелого тела. Теперь точно не могло быть и речи о Homo erectus.
Подобно ненавистным тараканам, Григорий замельтешил всеми лапами по обледенелым дорожкам, стараясь избегать загулявшихся зевак. Но, как бы ни были пусты улицы в столь поздний час, редких встреч было не избежать.
На первом же перекрёстке из сугроба вынырнул градусного типа гражданин, который сначала принял Григория за своего, но потом, околдованный игрой теней и света, всё же опомнился:
– Святая Анна, что за чёрт? Ну вылитый таракан!
Ровно через версту таракану Григорию попалась шальная молодая парочка, весело кружившаяся посредине дороги. Первой увидела существо девушка, которая тут же начала голосить букву «А» на манер истерии, а после, уже подогретый чужим ужасом, подключился юноша, не отставая по высоте звучания от своей благоверной.
От таких истошных завываний ужаса Григорий ещё пуще заметался, пытаясь быстрее скрыться от случайных глаз. Но чем ближе он был к своей цели (а мужчина спешил в своё пристанище), тем больше он встречал бодрствующих сограждан, которые не видели в нём человека.
В парадной случилось и вовсе невозможное, когда навстречу продрогшему Григорию выскочила хорошо знакомая Зинаида Петровна, державшая в руках не менее знакомую швабру.
Взгляды двух теней соприкоснулись. В глазах Григория читалась надежда, в Зинаидиных же сначала промелькнул страх, который затем сменился на праведный гнев.
– Ах ты, сволочь такая! Ах ты, падаль! – Старушка начала колотить тараканьего короля что есть мочи.