Тот скривил физиономию.
– И тут, дьяволы, жизни не дают… – простонал он. – Ладно, что уж там… Могу и в тамбуре покурить.
– Ну вот и договорились, – улыбнулся Болохов. – Так, может, нам всё-таки выйти? – снова повторяет он свой вопрос, обращаясь к тётке. А та:
– Не тревожься, милый. Я вот попросила человека, чтоб он мне местечко уступил, – вот и хватит…
– Да садись, садись, а я на свою полку полезу, – прохрипел сосед в овчине. Допив до конца бутыль, он совсем окосел и ему потребовался покой. На старые дрожжи оно всегда так. Глотнул – и спёкся. А иначе, думает Болохов, этот леший ещё долго бы духарился. Это хорошо, если он не буйный, а то ведь бывают такие, что в пьяном угаре готовы и к столбу прикопаться.
– Сынок, угощайся, – расстелив газету на столике и обставив её продуктом, предлагает Александру тётка. В отличие от пьяного лешего, он, видимо, вызывал у неё доверие, и потому она решила на всякий случай расположить его к себе. – Вот тут курочка, вот яички, вот сало с чесночком, а это колбаска… Ешь, милый…
Болохов сглотнул голодную слюну, хотя перед тем, как отправиться на вокзал, он успел забежать в рабочую столовку возле бывшего завода Гужона и поесть.
– Нет, спасибо, я сыт, – проговорил он.
Тётка шмыгнула носом.
– Ну, смотрите, а то бы поели… Мне всё равно всего не съесть за дорогу. А продукт портится, – сказала она.
– А вы куда едете? – не преминул задать ей обычный в таких случаях вопрос Александр.
Та на мгновение задумалась. А правда, куда она едет? Ах да…
– Я это… в Иркутск еду, миленькай… на Байкал… Слыхали?
Ну как же не слыхать! В марте двадцатого года ему вместе с товарищами пришлось с боем брать этот город. Его тогда даже легко ранило.
– Слыхал, но быть не бывал, – соврал Болохов.
– А вот мой зять… Да вы его видели – он провожал меня сегодня… – объясняет тётка. – Так вот он со своим эскадроном освобождал Иркутск от Колчака. Там и познакомился с моей Анькой. А когда война закончилась, он приехал за ней и увёз в Москву. Тут он в академии учился. А теперь вот стал большим начальником…
Да это и без того понятно, подумал Александр, вспомнив про три ромба в петлице провожавшего тётку военного. Иначе ты бы не ехала в спальном вагоне.
– Так, говоришь, начальник твой зять? – звучит сверху хриплый голос лешего – будто бы то небесные ангелы свои иерихонские трубы решили прочистить.