– Конечно не все! – поддакнул ей скрипач. – Война давно кончилась, а люди по-прежнему стреляют друг в друга.
– Стреляют… – соглашается тётка. – У меня соседа в прошлый год ни за что убили. И ведь не бандиты какие – свои, государственные люди. Парень только словом нынешнюю власть уколол, а его и хлопнули. Взяли прямо из дома вечером и хлопнули.
– Кто хлопнул-то? – интересуется Фома.
– Сказала же, государственные люди… Из местного ЧК.
Бородач тяжело вздохнул.
– В городе, что ль, живёшь? – спрашивает тётку.
– Да, в ём, – отвечает та. – Иркутская я. Там всю жизнь и прожила-промаялась.
– А что маялась-то? – не понимает бородач.
Соседка фыркнула.
– Как что? Разве то раньше жизнь была? – спрашивает.
– Ну а сейчас лучше, что ль? – напрягается в своём порыве Фома. – Для простого человека ить и сейчас жизни нет. Кругом те же баре. Правда, раньше палкой били, а теперь всё к стенке норовят поставить.
Услышав это, Болохов нахмурился. Ему бы прекратить этот разговор, а он не может. Потому что его не поймут. И сразу начнут что-то подозревать. А ему это надо? В другой бы раз он не промолчал – выдал бы им по полной. Чтобы они никогда больше такого не говорили. Но сейчас об этом и думать нельзя было.
– Ну а ты говорила своему генералу про соседа? – спрашивает Фома тётку.
– Говорила, – отвечает та.
– А он что?
Тётка Поля вздохнула.
– Он-то?.. А ему по чину нельзя нашу жизнь критиковать. А так он всё понимает – он у нас умный. Однажды, правда, сказал: ЧК – это ещё не вся советская власть. Так что и на неё, если надо, управа найдётся.
Болохов побледнел. Что ж ты делаешь, глупая! – чуть было не сорвалось у него с языка. – Ты же зятя своего таким вот образом подводишь. Ишь, раскудахталась!.. Или не знаешь, в какое время живём? Вот возьмёт кто да донесёт на тебя – и всё, и поминай как звали. А заодно и детям твоим не поздоровится.
– А давайте не будем о политике… – пытается перевести он разговор на другую тему. – Лучше расскажи-ка, друг сердечный, о том, как там наш крестьянин готовится к посевной, – обращается он к Фоме. – Есть ли семена, как обстоят дела с техникой? «Фордзоны»-то небось пришли в село? Или у вас по-прежнему всё на лошадиной тяге? – выказывает он свои крестьянские познания. Однако лешак молчит. – Ну, что молчишь? Или сказать нечего?..
– Ну как же, скажу!.. – наконец откликнулся Фома. – Деревня без мужика осталась – тогда о чём может быть речь? Не будет никакого сева…