Тут он начинает рассказывать о своих родственниках, и я чувствую, как его душа наполняется теплом.
– Моя мама Елизавета Владимировна Болохова, – говорил Мишель, – была потомственной, или как раньше говорили, столбовой дворянкой. У её отца Владимира Ивановича Гридасова было большое имение под Москвой. Но самое интересное не это… Дед всегда гордился тем, что в молодости дружил с самим Столыпиным – слышали о таком? – обращается он ко мне. Получив положительный ответ в виде моей саркастической ухмылки, – мол, за кого вы меня принимаете? – он сказал: – Между прочим, это супруга Петра Аркадьевича Ольга Борисовна познакомила деда с его будущей женой, то есть моей бабушкой… Мария Павловна была на двадцать с лишним лет младше своего жениха, который успел прослыть закоренелым холостяком. А тут на тебе, по уши влюбился в молодую воспитанницу Бестужевских курсов. В конце прошлого века пути приятелей разошлись. Мой дед отправился на строительство Китайско-Восточной железной дороги, а Столыпин сделал головокружительную карьеру в Петербурге… Кстати, некий дальний родственник эсера Богрова, ну того, что убил Петра Аркадьевича, многие годы работал под началом моего деда. Говорят, крепко ругал убийцу, а вместе с ним и всех эсеров, которые, по его словам, и привели вместе с большевиками Россию к революции.
Видимо, Мишелю льстило, что его дед был знаком с известным русским реформатором, поэтому он ещё долго пересказывал то, что в своё время слышал от покойного Владимира Ивановича. При этом акцент он делал на их подвижнической деятельности, подчёркивая то, что это были поистине героические люди, отдавшие свою жизнь служению отечеству и незаслуженно забытые потомками. Я был согласен с ним, поэтому сказал, что теперь всё изменится и Россия вспомнит о них, и не только вспомнит, но и использует их опыт в строительстве нового государства.
– Кстати, знаете, где я родился? – отпив из рюмки коньяка, неожиданно произносит Мишель. К тому времени мы ещё не перешли на «ты», потому постоянно «выкали» друг другу.
– Вероятно, в Харбине?.. – предполагаю я.
Мишель широко улыбается, обнажая два ряда крупных, ещё достаточно крепких зубов.
– А вот и не угадали! – по-мальчишески задорно восклицает он. – Я родился, можно сказать, в двух шагах отсюда… На той стороне Амура.