«Поступление: дар из дачи К-41, ЛО. Состояние: нестабильное. 7 единиц хранения.»
Обычно это означало: скучные брошюры. Учебники по сельхозучёту 1932 года, методички по зимовке гусей. Иногда находились заметки, рукописи, черновики. Вещи, которые интересовали только пыль и тех, кто ей доверяет.
Он разложил книги одну за другой. Перчатки. Маска. Всё по инструкции.
Шестая книга – тяжёлая. Чернокожаный переплёт. Без названия. Без нумерации. На торце – странный символ: будто латинская Æ, но вытянутая, с крестом, перечёркнутым сверху вниз.
Он прищурился. Открыл.
Страницы были плотные, тяжёлые, явно ручной литьё. Первая страница – пустая. Вторая:
«Жизнь Андрея Снежнова. Книга первая.»
Он застыл.
Прочёл снова.
Сердце сделало неуверенный толчок. Как будто это ошибка. Шутка. Самозапись?
Следующая страница:
15 апреля. Понедельник. Архив 3-В. 9:17
Андрей открывает книгу и думает, что это чья-то глупая подстава.
Он трет лоб и морщится. Пахнет дождём и пылью.
Он вспоминает про звонок матери, который не сделал вчера.
Пальцы дрожат, хотя он этого не замечает.
Он быстро посмотрел на часы.
9:17.
Ровно, как написано.
Он отступил от стола. Поставил книгу. Долго не моргал. Посмотрел в сторону камеры слежения в углу. Красный свет мерцал. Вроде, в записи.
Он не мог придумать объяснения. Ни одного.
Рукопись описывала не события прошлого. Настоящее.
Он снова раскрыл том. Страница уже была следующей.
Он решает проверить. Перечитать.
Убедиться, что всё это – розыгрыш.
Но чувствует: нет. Не розыгрыш.
Потому что книга уже знает, что он подумает следующим.
Он не стал думать. Просто молча закрыл её.
И медленно положил обратно в ящик.
Но что-то уже изменилось. Он чувствовал это не головой, не логикой, а на уровне холки – где у животных встаёт шерсть перед землетрясением.
Он должен был забыть об этой книге.
Он не забыл.