Редактор писала:
«Мира, мы все понимаем, у всех бывают спады, но нам нужно хотя бы наброски. Пожалуйста, дайте знать, вы с нами?»
А Мира не знала, с кем она вообще.
Иногда ей казалось, что она застряла в иллюстрации чужих историй, чужих фантазий. Что все её героини были вымышленными женщинами, мечтающими не о своём. А она? О чём мечтала она сама? Чего хотела, кроме доброго фидбэка, красивой обложки и стабильного гонорара?
Быть увиденной.
Не как иллюстратор. Не как «жена Вадима». А как человек. Живая, настоящая, уставшая, смешная. Иногда пустая, иногда – полная до краёв.
Именно в этом её кризис был глубже, чем просто «не могу рисовать». Она теряла контакт с собой. И с тем, ради чего когда-то вообще взяла в руки карандаш.
Она знала, что искусство требует паузы. Как вдох и выдох.
Но её пауза – затянулась. И уже не была отдыхом.
Она стала пустотой.
И потому, когда пришла мысль – уехать, отключиться, исчезнуть, – она не сопротивлялась. Она знала: чтобы снова начать рисовать, нужно сначала – снова начать жить.
Глава 2. Вадим, которого не хватило
Когда Мира вспоминала Вадима, она всегда представляла его руки.
Не глаза, не голос – именно руки.
Тёплые, сухие, с аккуратными ногтями. Уверенные. Спокойные. Надёжные.
Он умел гладить – не ласково, не страстно, а как будто говорил: «Я рядом. Всё будет хорошо».
Они познакомились на книжной ярмарке. Она тогда ещё только начинала – пришла с маленьким стендом, несколькими иллюстрациями, отпечатанными на открытках, и огромным внутренним страхом. Вадим был редактором в молодом издательстве: высокий, сдержанный, в очках с прозрачными линзами и рубашке без пуговицы на воротнике. Он подошёл к её стенду, подержал одну из открыток в руках и сказал:
– Вы умеете рисовать одиночество. Очень точно.
С тех пор они начали переписываться. Сначала – профессионально, потом не совсем. Он отправлял ей тексты, делился мыслями, слушал её голосовые с запинками. Он был старше на шесть лет, спокойнее, рациональнее. С ним рядом Мира чувствовала себя меньше – но в хорошем смысле. Как будто можно не тянуть на себе всё. Можно положиться.
Вадим умел говорить правильно. Он не был ярким, но был точным. Когда он сказал, что любит её, это прозвучало не как признание, а как решение. Не пылающее «я не могу без тебя», а тихое «я выбираю тебя».