Он не ответил. Её слова пролетели мимо, не задев даже краешка его сознания, словно выпущенные в пустоту стрелы. Слова растворились в густом тумане его собственных терзаний, не оставив ни малейшего следа. Пальцы, словно движимые собственной волей, сами собой нащупали в кармане старого поношенного кожаного пиджака знакомый предмет – шарф Алисы. Чёрный шёлк, тонкий и холодный, как прикосновение смерти. Он пах дождём, сырым, холодным дождём, который, казалось, пропитал насквозь не только ткань, но и саму память о ней. И ещё чем-то металлическим, отдалённо напоминающим запах крови. Запах вызывал странную, необъяснимую панику, ледяной волной окатывающую всё тело.
– Она была здесь ещё вчера, – пробормотал он, словно в бреду, его голос звучал хрипло и чуждо. – Стояла у зеркала, завязывала этот шарф. Сказала… Что она сказала? Чёрт, я не слушал… Я никогда не слушаю! Он сжал шарф в руке с такой силой, словно пытался выдавить из ткани забытые слова, словно в этом куске шёлка хранилась разгадка её исчезновения. Вены на его руках вздулись и побелели от напряжения. В голове билась одна мысль: "Где она?"
В этот момент, словно насмешка судьбы, раздался стук в дверь – короткий и неуверенный, словно тот, кто стучал, сам не был уверен, стоит ли ему это делать. На пороге стоял Гроза, их барабанщик, обычно красный от алкоголя и сценического угара. Сейчас его лицо было серым, как пепел, словно из него высосали всю жизнь, оставив лишь оболочку. В его глазах плескалась неприкрытая тревога, такая искренняя и пугающая, что Макс невольно отступил на шаг.
– Это валялось у служебного входа, – хриплым голосом сказал он, протягивая Максу разбитый телефон. Это был запасной телефон Алисы, которым она пользовалась, когда разряжался основной. Экран был разбит вдребезги, словно кто-то яростно растоптал его ногой. Но на фоне застыла его фотография со вчерашнего концерта – он поёт в свете софитов, погружённый в музыку и обожание толпы. Кровь, запекшаяся в трещинах экрана, складывалась в причудливый, кошмарный узор, напоминающий паутину, оплетающую его лицо. Паутину, сотканную из страха и предчувствия неминуемой беды, паутину, в которой он, казалось, уже запутался. Его мир начал рушиться.
Макс, не в силах сдержать внезапный приступ паники, в сотый раз набрал номер Алисы. Снова автоответчик. Бездушный голос, заученно повторяющий одну и ту же фразу, казался издевательством, словно сама Алиса, где бы она ни была, намеренно избегала его. Он в ярости швырнул телефон в стену, пластик злобно хрустнул, но даже треснувший экран продолжал показывать её фотографию – улыбающуюся, живую. В её глазах искрился озорной блеск, совершенно несовместимый с той тревогой, которая разрывала Макса на части. Словно насмехаясь над его беспомощностью, напоминая о том, что он не смог её уберечь.