«Не издевайтесь надо мной, Финч! – взревел Кармайкл. – Вы всегда все знаете! Вы должны были предвидеть…»
«Предвидеть, что лучший в мире частный космолайнер потерпит аварию, которую не смог бы смоделировать ни один суперкомпьютер? – Финч развел руками. – Увы, я не пророк, Ричард. Я такой же заложник ситуации, как и вы.»
Но Элиана видела, что это не так. Финч не был заложником. Или, по крайней мере, он знал о своем «заточении» гораздо больше, чем остальные.
К концу третьего «дня» на борту воцарилась тяжелая, гнетущая атмосфера почти смирившейся безысходности. Шансов на то, что их аварийный маяк кто-то услышит и успеет прийти на помощь, прежде чем они улетят за пределы досягаемости даже теоретических спасательных миссий, практически не оставалось. И хотя «Вечная Спираль» продолжала безупречно поддерживать их физическое существование, души их медленно умирали от отчаяния и неизвестности.
Элиана смотрела на удаляющиеся звезды, и в ее голове снова и снова звучали слова Лиама: «Нас ведут». Вопрос «кто?» и «зачем?» становился главным. И от ответа на него, она чувствовала это, зависело нечто большее, чем просто их выживание.
Глава 4
Прошла неделя с момента «аварии». Семь мучительно долгих циклов искусственного дня и ночи на борту «Икара», летящего сквозь безмолвную пустоту по неизвестной траектории. Апатия стала почти осязаемой, густой, как непроглядный туман. Хлоя Дэвенпорт большую часть времени спала или безучастно смотрела старые записи, Ричард Кармайкл замкнулся в угрюмом молчании, его попытки командовать разбились о стену всеобщего безразличия и технической невозможности что-либо изменить. Даже Лиам Беллвезер, кажется, исчерпал свои диагностические идеи и теперь часами смотрел на сложные трехмерные схемы звездного неба, которые выводил на главный экран обзорной палубы, словно пытаясь найти в них какой-то скрытый узор.
Элиана Розенталь тоже чувствовала, как ее покидают силы. Разговор с Лиамом не принес облегчения, а лишь усилил тревогу. «Нас ведут». Эта фраза эхом отдавалась в ее сознании, накладываясь на холодную уверенность в том, что Алистер Финч знает об этом «путешествии» гораздо больше, чем говорит.
Именно Финч нарушил затянувшееся оцепенение. Однажды «утром», когда искусственное солнце «Икара» залило обзорную палубу мягким светом, он, свежий, безукоризненно одетый, словно только что сошедший со страниц модного журнала, а не из недельного заточения в космосе, собрал их всех. Он не приказывал, просто мягко попросил уделить ему несколько минут. Даже Кармайкл, бросив на него тяжелый взгляд, подчинился.