Иногда ей снился «Объект Бета-073», музыкант. В этих снах он не кричал – он играл. Играл на невидимом инструменте неистовую, рваную мелодию, от которой сыпались пиксели с безупречных стен ее виртуальных миров, обнажая под ними холодную, мертвую пустоту. А она, Кассандра, стояла посреди этого распадающегося великолепия и пыталась заткнуть уши, но музыка проникала прямо в мозг, вызывая почти физическую боль.
Просыпалась она разбитой, с учащенным пульсом и неприятным привкусом тревоги во рту. Ее персональный ассистент, встроенный в систему «умного дома», тут же фиксировал отклонения.
«Кассандра, – раздавался мягкий, бесполый голос из скрытых динамиков, – ваши биометрические показатели свидетельствуют о повышенном уровне стресса и нарушении фазы глубокого сна. Рекомендую сеанс аудиовизуальной релаксации «Спокойные воды» и корректировку утреннего рациона с добавлением гамма-аминомасляной кислоты. Ваш рейтинг «Гражданского Доверия» может снизиться, если текущее состояние сохранится более двенадцати часов».
Она молча соглашалась. «Спокойные воды» представляли собой очередной безупречный пейзаж – на этот раз тропический остров с лазурной лагуной. Голос диктора, такой же безэмоциональный, как и голос ее ассистента, предлагал «отпустить все тревоги», «почувствовать единение с природой», «раствориться в безмятежности». Но Кассандра больше не могла «раствориться». За каждым плеском волны ей чудился тот самый «подавленный крик», за каждым шелестом пальмовых листьев – шепот «Объекта Гамма-019», спрашивающего о цвете неба.
Ее имплант тоже не оставался в стороне. В течение дня он периодически вбрасывал в ее сознание короткие успокаивающие импульсы или предлагал «микродозы эндорфинов» для «улучшения настроения». Кассандра знала, что это стандартная процедура для сотрудников с высоким уровнем ответственности, но раньше она почти не замечала этих вмешательств. Теперь же они ощущались как назойливое жужжание, как попытка системы заглушить тот внутренний диссонанс, который нарастал в ней с каждым днем.
Даже работа перестала быть утешением. Раньше она с головой уходила в создание своих миров, находя в этом порядок и смысл. Теперь же, проектируя очередной «терапевтический» лабиринт для «Гипноса», она ловила себя на мысли, что строит нечто вроде изощренной цифровой тюрьмы. Каждый элемент, каждая деталь, которую она так тщательно продумывала, теперь казалась ей частью механизма подавления.