Он водил её по городу: к реке, где в воде ржавели лодки; к заброшенному магазину, где на стене красовалась надпись «ВОЗВРАЩАЙТЕСЬ ВЧЕРА»; к остановке, где автобус так и не приходил.
– Почему здесь всё такое… забытое?
– Потому что никто никуда не спешит. В Беломорске время как будто остановилось. Только не в том смысле, как обычно говорят. Тут оно буквально – стоит.
Они шли вдоль улицы с одноэтажными домами. Почти у каждого был палисадник, и почти в каждом – старик или старуха, сидящие, словно часовые прошлого.
– Видишь вон ту бабушку? – Артём показал на женщину с веником у калитки. – Она говорит, что её муж исчез сорок лет назад. Вышел за хлебом – и всё. Только письмо оставил: «Я нашёл дверь».
Мила почувствовала холод в спине.
– А ты веришь?
– А ты?
Она не ответила. На самом деле, с тех пор как стрелка на тех часах дёрнулась, Мила чувствовала: здесь что-то не так. И дело не в мифах, не в байках. Что-то под поверхностью, за стенами домов, под корнями деревьев – двигалось, дышало. Пряталось.
На следующий день в классе всё было по-прежнему: учительница объясняла дроби, за окном летали вороны. Но в обед пришёл директор. С ним – мужчина в форме.
– Кто последний видел Артёма Воронина? – строго спросил он.
Мила подняла голову. Артёма не было на уроках. Не было в коридорах. Она не видела его с вечера вчерашнего дня.
– Я… – произнесла она. – Я вчера с ним гуляла.
– Где именно?
– У старой лаборатории. Мы просто смотрели… он показывал.
Мужчина в форме кивнул.
– И больше ты его не видела?
– Нет.
Он записал что-то в блокнот.
– Если что-то вспомнишь – сразу скажи.
Он ушёл, и в классе наступила тишина. Мила чувствовала, как внутри всё переворачивается. Исчез? Просто так? Он же был с ней. Говорил. Шутил. Он не мог просто исчезнуть.
После школы она побежала к лаборатории. Через забор, по заросшей тропинке, к металлической двери. Внутри – тишина. Тот самый зал. Часы стояли на прежнем месте.
Она подошла ближе. Стрелки не двигались.
Но на полу рядом лежала детская перчатка. Ткань сжата, будто её кто-то выронил.
Она присела, подняла её, и в этот момент в тишине раздался щелчок. Внутри часов будто прокрутилась шестерёнка.
Мила вскочила.
– Артём?.. – прошептала она.
Ответа не было. Только снова – щёлк.
Вечером она сидела у окна. Родители спорили внизу о том, кто должен подавать заявку в какой-то отдел. Её никто не трогал. А она не могла ни есть, ни читать.