Но я не хотел. Я мечтал о другом. Я представлял, как держу скрипку, как её голос наполняет воздух, как она поёт под моими пальцами. Я закрывал глаза и слышал музыку, даже в зазывание ветра, и иногда верил, что смогу вырваться отсюда. А потом открывал глаза и видел стены, увешанные чучелами: вороны, лисы, хорьки… даже голова дикого кабана с раскрытой пастью. Все они смотрели на меня, как немые, напоминая о том, кем я должен стать.
Отец посмотрел на меня и тихо сказал:
– Генри, иди сюда.
Он сказал это так, что аж мороз прошёлся по коже. Я подошёл. Он опустился на корточки, глаза его были уставшими, под ними залегли тени. От отца пахло кожей, металлом и чем-то ещё – запах, который невозможно забыть, однажды услышав.
– Уже скоро, сказал он.
– Ты должен быть готов, понимаешь?
Я кивнул, не до конца понимая, но знал, что нельзя возражать. В его взгляде не было ни злости, ни доброты. Только долг. Я был не сыном. Я был продолжением ремесла. Мы не ходили в церковь – палачам это не разрешалось. Наша деревня была единственной в округе, где проводились казни, и мы редко надевали маски. Отец всегда говорил, что маска – это не для нас. Мы были теми, кто стоял за пределами общества, те, кого боялись, но не уважали..
Глава 2
Наутро отец повёл меня в сарай. Снег хрустел под ногами, воздух резал щёки. Он молча открыл дверь, и внутри запахло соломой, перьями и чем-то железным.
–Поймай курицу, – сказал он, протягивая мне мешок.
Я послушно зашёл в курятник, ловко ухватил первую, что попалась, и прижал к себе. Сердце птицы билось под ладонью, как моё – быстро и испуганно.
–Теперь отсеки ей голову, – сказал он и положил на бревно топор.
Я застыл. Рука не поднималась. Топор казался тяжёлым, как камень. Слёзы сами покатились по щекам. Я отпустил курицу. Она с хлопаньем крыльев исчезла в дальнем углу сарая. Я бросился бежать. По двору, мимо телеги, мимо забора. Бежать, будто мог убежать от судьбы.
–Стой, негодный мальчишка! – закричал отец. – Как ты осмелился меня ослушаться?!
Он догнал меня в два шага, схватил за шиворот, ударил по мокрым щекам, а потом стал трясти, как куклу.
–Ты будешь делать то, что я тебе прикажу! – закричал он, лицо перекосилось от ярости.
Он вернулся в курятник, вытащил другую курицу и снова вложил топор мне в руки.
–Отсеки. Сейчас же!