Патер умолкает и виновато разводит руками:
– Слишком издали, да?
– Нет-нет, – торопливо отвечает Алан. – Это действительно важная информация. Теперь ясно, что с девяти вечера и до девяти утра храмы никто не охраняет.
– Их охраняет Всевышний, – строго поправляет Санио.
Алан пристально смотрит на него, и патер тушуется:
– В свете произошедшего… да, вы правы. Но подобное впервые на моей памяти! Осквернение храма, насилие, чудовищная жестокость… Не ведаю, как Всевышний допустил такое злодейство!
– Вы остановились на том, что при храме три патера.
– Да, я, Лю́ций и Анжéн. Вчера была очередь брата Люция, сегодня моя. Я пришёл порталом без четверти девять, чтобы не торопясь облачиться в духовное платье, обновить заклинания Порядка и подлить воду в вазы. И сразу почувствовал… это. Словно грязное пятно посреди зала. Мерзость. А потом увидел пёстрые гвоздики и подумал: зачем заменили свежие цветы? Они стоят неделями, я поставил их три дня назад. Подошёл поближе и ахнул.
Патер горестно вздыхает.
– Я вначале не понял, что это человек. Решил: кто-то гнусно пошутил. Изрезал нэкра. Потом вгляделся, и мне стало дурно. Настолько, что я был вынужден сесть на пол. Когда мутить перестало, я побежал звонить брату Никосу.
– Почему именно ему? Почему не самому Алонио?
– Понтифика я постеснялся тревожить, а брат Никос – его помощник. Весьма дельный, хоть и мальчик совсем. Не прошло и трёх минут, как он прибыл в храм, осмотрел убиенного, вызвал Анжена с Люцием и связался с Советом Магов.
– А кто сообщил вам, что убитый – господин Алонио?
– Брат Никос, – без запинки отвечает патер. – Он едва подошёл к телу, стал бледнее своей мантии. Покачнулся и говорит: «Помилуй, Всевышний, это Алонио». И у меня словно глаза открылись: аура же знакомая. Конечно, мы не общались лично, я рядовой служитель, но понтифика знают все братья.
– Вы удивились? – небрежно спрашивает Алан, но я замираю в ожидании ответа. Такие вопросы «невзначай» – самые важные в расследовании.
– Я пришёл в ужас, – Санио осеняет себя знаком Всевышнего. – У меня нет слов, чтобы выразить переполняющие меня чувства. Тот, кто осмелился так надругаться над человеком, и не просто человеком, а служителем Божьим, одержим демонами. Бездна напоминает нам о себе!
– То есть вы убеждены, что понтифика убил демон из преисподней?