переплелись в свете огня.
– Ты единственная, кто когда-либо обращался к моей ноге, – сказал он с
улыбкой. – Ты сделала ее очень счастливой.
Когда он повернул ангельски красивое лицо к Валентине и золотые кудри
засияли в свете пламени, Мирей совершенно забыла, что перед ней человек,
который почти что в одиночку безжалостно уничтожил католическую церковь во
Франции. Человек, который ищет шахматы Монглана, чтобы завладеть ими.
Свечи в кабинете Талейрана сгорели почти полностью. В угасающем свете
камина углы большой комнаты были погружены в тень. Взглянув на бронзовые
часы, стоявшие на каминной полке, Талейран заметил, что уже третий час ночи.
Он поднялся со своего кресла, где сидели, свернувшись и распустив волосы,
Валентина и Мирей.
– Я обещал вашему дяде, что доставлю вас домой в разумное время, -
сказал он девушкам, – Взгляните, который час.
– О, дядя Морис! – принялась упрашивать Валентина. – Пожалуйста, не
заставляйте нас уходить. В первый раз нам выдался случай выйти в свет. С тех
пор как мы приехали в Париж, мы живем так, будто вовсе не покидали
монастыря.
– Еще одну историю, – согласилась Мирей. – Дядя не будет возражать.
– Ваш дядя будет в ярости, – рассмеялся Талейран. – Но уже
действительно поздно отправлять вас домой. Ночью пьяные санкюлоты шатаются
по улицам даже в богатых кварталах. Я предлагаю послать к вам домой гонца с
запиской для дядюшки. А мой камердинер Куртье пока приготовит для вас
комнату. Я полагаю, вы предпочтете остаться вместе?
На самом деле он слегка покривил душой, когда говорил об опасности
возвращения. У Талейрана был полон дом слуг, а до жилища Давида было рукой
подать. Просто Талейран вдруг осознал, что он не хочет отправлять девушек
домой. Возможно, не захочет никогда. Рассказывая свои сказки, он словно
оттягивал неизбежное. Эти две молоденькие девушки своей невинностью
всколыхнули в нем чувства, которые он старательно подавлял. У него никогда
не было семьи, и та теплота, которую он испытывал в их присутствии, была для
него в диковинку.
– Ах, можно мы и впрямь останемся здесь на ночь? – попросила Валентина,
схватив Мирей за руку.
Та колебалась, хотя тоже не хотела уходить.
– Конечно, – сказал Талейран, поднявшись из кресла, и позвонил в
колокольчик. – Будем надеяться, что завтра утром в Париже не разразится
скандал, который пророчила Жермен.