никогда раньше не слышали, чтобы о таких вещах говорили вслух, и не могли
представить себе подобное в реальности. Пытки, анархия, убийство короля…
Возможно ли это?
Аббатиса положила ладонь на стол, призывая к порядку, и монахини
замолчали. Сестра Александрин заняла свое место, а сестра Шарлотта осталась
стоять за столом. Ее голос был полон силы.
– В Национальном собрании есть человек, несущий великое зло. Он жаден
до власти, хотя и утверждает, что служит Богу. Этот человек – епископ
Отенский. Римская церковь полагает его воплощением дьявола. Говорят, он
родился с раздвоенным копытом – знаком дьявола. Говорят, что он пьет кровь
маленьких детей, чтобы оставаться молодым, и справляет черную мессу. В
октябре этот епископ внес на заседании Национального собрания предложение о
конфискации государством церковной собственности. В ноябре второй его декрет
о конфискации был выдвинут известным политиком Мирабо и принят. Тринадцатого
февраля началась конфискация. Те священники, которые противились, были
арестованы и брошены в тюрьму. Шестнадцатого февраля епископ был избран
председателем Собрания. Теперь его ничто не остановит.
Монахинь охватило сильнейшее волнение, они загомонили громче,
раздавались испуганные возгласы и протесты, но голос Шарлотты перекрывал
весь этот шум:
– Задолго до декрета о конфискации епископ справлялся о местонахождении
церковного имущества во Франции. Хотя в декрете были перечислены священники
и монахини, от которых собирались избавиться, мы знали, что епископ положил
глаз на аббатство Монглан. Именно о нем были все расспросы. Это и есть та
новость, которую мы поспешили сообщить вам. Сокровище Монглана не должно
попасть в руки этого человека.
Аббатиса встала и положила руку на сильное плечо Шарлотты Корде. Она
оглядела ряды монахинь в черных одеяниях – их накрахмаленные апостольники
колыхались, словно чайки на волнах, – и улыбнулась. Это была ее паства,
которую она так долго вела по пути истинному и которой она, возможно, больше
не увидит, когда откроет то, что должна рассказать.
– Теперь вы знаете столько же, сколько и я, – сказала аббатиса. – Хотя
я уже в течение нескольких последних месяцев знала о нашем незавидном
положении, мне не хотелось вас тревожить до тех пор, пока я не найду выхода.
Откликнувшись на мой зов, наши сестры из Кана предприняли опасное