вещей!
Аббатиса была удивлена, услышав, в какой манере выражается столь
просвещенная правительница. Конечно, Франция стала опасной. Но неужели это
та самая царица, которая поддерживала дружескую переписку с Вольтером и
Дидро? Ведь эти философы, известные своими либеральными взглядами,
проповедовали классовое равенство и были противниками войны…
– Я не могла приехать сразу, – ответила аббатиса на вопрос Екатерины. -
У меня были дела, которые следовало закончить.
Она со значением посмотрела на Платона Зубова, который стоял за спинкой
кресла Екатерины и поглаживал ей шею.
– Но об этом я могу говорить только с тобой, – закончила Элен.
Екатерина какое-то время молча смотрела на нее, потом обронила:
– Валерий, ты с Платоном Александровичем можешь оставить нас.
– Но, мое обожаемое величество…– начал Платон Зубов тоном капризного
ребенка.
– Не бойся за мою безопасность, мой голубь. – Екатерина похлопала
фаворита по руке, лежавшей на ее плече. – Мы с Элен знаем друг друга без
малого шестьдесят лет. Не будет вреда, если мы останемся с ней одни на
несколько минут.
– Разве он не красив? – спросила царица, когда оба молодых человека
вышли из комнаты. – Знаю, мы с тобой выбрали разные дороги в жизни, моя
дорогая. Надеюсь, ты поймешь, когда я скажу тебе, что чувствую себя
маленькой мошкой, греющей крылышки на солнце после холодной зимы. Ничто так
не гонит соки в старом дереве, как забота молодого садовника.
Аббатиса ответила не сразу, раздумывая о том, правильно ли она
поступает. Ведь хотя они постоянно обменивались посланиями и переписка их
была по-дружески теплой и доверительной, она не видела свою подругу детства
в течение долгих лет. Правдивы ли слухи о ней? Можно ли довериться этой
стареющей женщине, погрязшей в плотских грехах и ревностно оберегающей свою
единоличную власть?
– Я шокировала тебя? – улыбнулась Екатерина.
– Моя дорогая София, – сказала аббатиса, – я прекрасно знаю, как любишь
ты подобные выходки. Помнишь, когда тебе было только четыре года и тебя
должны были представить при дворе короля Пруссии Фридриха Вильгельма, ты
отказалась поцеловать галун на его костюме?
Екатерина рассмеялась так, что у нее на глазах выступили слезы.
– Я заявила, что портной сшил ему слишком короткий сюртук! Моя мать
была в бешенстве, король же похвалил меня за храбрость.