К вершинам власти - страница 22

– Как же я рада за тебя! – обрадовалась Анна. – Пиши быстрее письмо императрице Анне Иоанновне. Я передам!

– Уже пишу, – и он сел писать письмо императрице, в котором решился напомнить ей о своей преданности и, жалуясь на нищенскую жизнь за границей, просить о приличном месте. Анна смотрела на него и думала: «Когда же мы поженимся, Алёша? Я вся истосковалась по тебе».

Написав это письмо, он обнял Анну и, поцеловав руку, стал прощаться:

– Всё, мне пора. По прибытию напишу тебе!

«Вот так всегда, – печально проводила своего возлюбленного Анна Бёттихер. – Дела, дела, а как же я? Но я люблю его и буду ждать бесконечно!»

А императрица Анна Иоанновна, помня Петра Бестужева, сжалилась над его сыном и велела Бирону ответить: «… Алексею Бестужеву в мае 1731 года ехать резидентом в Гамбург, в звании чрезвычайного посланника при Нижне-Саксонском округе Священной Римской империи».

В мае 1732 года императрица Анна Иоанновна принимала дипломатов у себя во дворце. Они своими просьбами так надоели, что она шепнула своему фавориту Бирону, чтобы тот поскорее устроил гостям речную прогулку по Петербургу в сопровождении генерала-фельдмаршала Христофора Миниха. Бирон распорядился и проводил гостей за двери зала. Но когда в зале вновь появился Миних, перепоручив сопровождение гостей Манштейну, то императрица возмутилась:

– Неужели вам трудно показать гостям из Европы мой Петербург? Не трудно? Так покажите мою столицу, и пусть знают эти нехристи, что мы русские «не лаптем щи хлебаем»!

– Но, государыня …

– Ну, иди же к гостям, – нетерпеливо проговорила она, – я даже выделила для этой прогулки свою лучшую галеру!

И вскоре, роскошная галера плавно заскользила по Неве, и иностранцы, восхищаясь видами молодого Санкт-Петербурга, вдруг увидели красивый дворец. Миних, рассказывая о красотах столицы, пояснил:

– Господа, это здание Сухопутного кадетского корпуса, и я его главный директор.

– Пожалуй, это самое величественное здание в Петербурге! Неужели императрица Анна Иоанновна отдала его под кадетский корпус? – удивился дрожащий от холода толстяк в капюшоне.

– Да уж, с размахом мыслит императрица, ежели так печётся о подрастающем поколении своих дворян – растягивая русские слова, ответил остроносый с жидкой бородкой иноземец. – Удивительно! Вы только посмотрите, какой роскошный дворец, четырёхэтажный с высокой шатровой крышей!