– Обещал – значит, надо выполнять! – медленно вставая из-за стола, он одной рукой обнял меня. – Доча, только мамá не говори, что я ходил в таверну, хорошо? Ик! Ты же моя любимая, солнце моё. Я сестру твою тоже люблю, но тебя, ик, больше всех!
Завелась старая шарманка. Нечего и говорить, благоухание перегара и немытой одежды расползётся по всему дому, стоит только нам переступить порог. Конечно, папá, я ничего не скажу, это и не нужно. Святой Корбо, только не дыши на меня, умоляю!
Я зажмурилась, когда ощутила крепкое объятие отца. Запах табака, пива и гнили хлестнул в лицо, когда он попытался поцеловать меня – то ли в лоб, то ли в ухо.
– А я тебе рассказывал, Ро-о-о-бер, какая она у меня умница? – Мне остаётся только ненавязчиво подталкивать его к выходу. – Работает сестрой в госпитале. Умнее даже меня! Поэтому я её слушаюсь. Ик! Она лучше знает!
– Ну, Жерар, ты всегда был глуповат в молодости, – и старик залился смехом.
– Хах, дурак, лучше бы швартов стал более чисто вывязывать, чем всякую чушь говорить! – с удивительной для текущего состояния ясностью отреагировал отец. Он прикладывал много усилий, чтобы не свалиться на пол. Я сделала шаг назад, не желая находиться рядом с этим зрелищем.
– Когда Софи была маленькой, я брал её с собой в море. Она знает всё-ё-ё, – с прищуром протянул отец и описал рукой весь мир. Перепалка с Робером явно прибавила ему энергии. – Понимаешь? Все морские карты! Капитаном станет, не иначе!
Мужчины за соседним столиком не сдержали смеха. Они толкали друг друга локтями и переговаривались, а я закатила глаза. Какие карты, ради богов?! Да, слушала отцовские байки, чтобы не обидеть. Но чем больше он вещал небылиц, тем сложнее становилось делать вид, что мне по душе его истории. В детстве я всерьёз воспринимала рассказы о морских змеях и загадочных приключениях, но с возрастом осознала реальность. Сказки рассыпались и оставили только горькое недоверие, которое с каждым днём становилось крепче. А затем и вовсе заменилось раздражением.
Ну а как можно не вспыхивать от гнева, когда этот человек, мой отец, заставляет мамá жить в страхе? Как можно не испытывать беспокойства, зная, что каждый стук в дверь – это не просто стук, а предвестие беды, когда за ней может скрыться очередной незнакомец, пришедший за деньгами, которых нет? Всё это… всё это заставляло меня прятаться за ложью, изо дня в день сочиняя истории, что отец всё ещё в плавании, когда он валялся на лавке, пьяный в доску. И раньше это работало, когда я была маленькой, когда мои светлые волосы и наивные зелёные глаза заставляли людей умиляться, жалеть и верить. Но теперь… теперь я уже не ребёнок. И от мысли, что он использовал меня, чтобы прикрыться, мне становилось так противно, что в горле встал ком, который я не могла проглотить.