Старик рассказал о древнем пророчестве, почти забытом, но записанном в старых свитках, которые давно рассыпались в пыль. Пророчество гласило, что когда Пустыня достигнет пика своей ярости и отчаяния, когда последний оазис будет под угрозой, появится тот, кто, следуя за зовом своего сердца и ведомый древним знаком, найдет Зеленый Оазис. И его выбор – спасти его или погибнуть с ним – решит судьбу не только Оазиса, но и всех земель, которые зависят от дыхания Пустыни. Он передал Салиму амулет и свернутую карту, начертанную на куске верблюжьей кожи, которая казалась совершенно пустой для обычного глаза.
"Вода… и кровь сердца… покажут путь," – прошептал дед, его пальцы сжались на руке Салима. Он говорил о слезах или влаге, которая проявит скрытое, и о чистоте и мужестве сердца, которые сделают путь видимым. Это были последние слова старейшины деревни Аль-Масра.
Смерть старейшины стала последней каплей, переполнившей чашу терпения и надежды жителей. Последний связующий их с прошлым ушел. Оставшиеся жители, испуганные, голодные и измученные, решили покинуть деревню. Они собрали скудные пожитки и, оплакав старейшину, отправились на свой страх и риск в сторону далеких, возможно, уже несуществующих городов, где, по слухам, еще оставалась вода и жизнь. Они звали Салима с собой, но он покачал головой. Он знал, что его путь другой. Его путь был не "из" умирающих песков, а "в" их самое сердце, к легендарному Оазису. Он чувствовал тяжесть амулета на своей груди и шепот умирающей Пустыни в своих ушах. Он должен был попытаться.
Часть Вторая: Под Солнцем Тысячи Иллюзий
Путешествие Салима началось. Он ушел из ставшей чужой деревни с последним глотком воды из почти пустого меха и горсткой сухих фиников. В бескрайнем океане песка он был один. Дни сливались в бесконечную череду изнуряющей, нестерпимой жары, когда воздух плавился и дрожал, и холодных, пронзительных ночей под равнодушными звездами, которые казались такими далекими. Солнце было не источником жизни, а безжалостным палачом, выжимающим из мира последние соки.
Припасы таяли с ужасающей скоростью. Каждый глоток воды, каждый финик были на вес золота. Пустыня испытывала его, проверяя его решимость и силу духа. Она была не просто местом, а живым, дышащим, хоть и больным, существом, которое не желало делиться своими тайнами, особенно с теми, кто приходил с нечистыми помыслами.