Во время перевода из одного подразделения в другой, Краузе давал каптенармусу предписание, по которому тот выдавал убывающему солдату, суточный паёк. Он состоял из: двух банок консервированного фарша, половины буханки хлеба, или полкило сухарей, две плитки шоколада и пяти порций дерьмового эрзац кофе – из жареных желудей с примесью цикория.
– Ты Лемке, меньше говори,целее будешь! – раздраженно сказал Краузе.
Обер–фельдфебель сплюнул. Мы с Карлом увидели сгусток крови, который расплылся на снегу. Все было ясно, у Краузе, начиналась цинга и его судьба была теперь непредсказуема.
– Черт! Дела камрады, дрянь, – сказал он, увидев кровавый след.
Лемке, не сдержался, чтобы не вставить свои десять пфеннигов:
– Вам господин обер-фельдфебель, непременно надо в тыл. В лазарет. Вам срочно нужны витамины, вы, без них вряд ли дотянете до весны. Надо кушать лук, чеснок и шпик. Тогда болезнь отстанет от вас.
– Слышишь Карл, мне наплевать на твои советы! Когда ты, болтался капелькой спермы, на отцовской письке, я Вальтер Краузе, уже воевал с русскими. Не один раз я ходил в штыковую атаку и как видишь – пока цел, и даже дослужился до обер-фельдфебеля.
Лемке закрыл рот. Я видел, что он не хочет вступать в полемику Краузе, чтобы не гневить нашего начальника. Я передал ему тулуп и тяжелые караульные боты на толстой войлочной подошве, которые должны были спасать нас от обморожений.
– Гренадер Карл Лемке принял пост, – сказал он с какой-то ехидной ухмылкой. – Желаю вам парни удачи! Вы только чаще пукайте. Внутренний газ вредит здоровью, – сказал он с какой-то особой интонацией, и засмеялся, обнажив свой лошадиный оскал.
– Идиот, – сквозь зубы сказал Краузе. – Меня от него тошнит как от большой кучи дерьма.
– Давай, держись и не болей, – ответил я покидая пост. -Когда русские попрут нас обратно домой, ты постарайся не нагадить в подштанники. Дерьмо Карл, оно ведь на морозе быстро замерзает и мешает бежать….
В эти дни блокады, мы все по не многу сходили сума. Смерть косила наши ряды, и каждому из нас приходилось сдерживать себя, чтобы не попасть в ту очередь. Через несколько дней, большевикам все же блеснула фортуна и они ухлопали Карла. Пуля большевистского снайпера просверлила дыру в стальном шлеме вместе с мозгами. По поводу его кончины, парни из нашей батареи поминок устраивать не стали. Никому не было его жалко. Карл Лемке – был отвратительной личностью. Он был из тех, кто с детства носил коричневую рубашку и фанатично стучал в полковой барабан. Он называл себя элитой немецкого народа, и на всех, смотрел свысока. Мы знали, что в минуты фронтового затишья, когда «Иваны» сидели тихо, словно мыши под веником, он бегал к командиру зондеркоманды, оберштурмфюреру SS Ойгену Штаймле. Они были знакомы и знали друг друга еще по довоенному времени. Я думаю Карл не был «стукачом». Просто мы опасались его. Многие парни сторонились Карла, и поэтому были с ним всегда настороже. Новость о смерти Карла Лемке, была воспринята в батарее, как господнее провидение и каждый камрад где-то в душе радовался этому печальному событию.