– Эй, ты тут не один, – подал голос второй тип.
– Так ложись, чего тормозишь? – проворчал первый. – Попробуем вместе, может, лучше пойдет…
Когда рыжий лег в траву, повернувшись на спину и выпустив возбужденный орган, девчонку силком протащили на него. Как игрушку. Она оказалась почти сразу прижатой сверху. Поняв, что они планируют с ней проделать, Нудл испуганно округлила глаза.
– Не смейте!..
– Молчи, дура, – рявкнул человек снизу, схватив ее за бедра и резко опустив. Она не сдержала краткий, болезненный стон.
– Да блядский хвост! – выругался тигр с клеймом, схватившись чуть выше основания мешавшегося хвоста и направляя его вбок.
Хвост был чувствительной частью тела. От подобной хватки Нудл выматерилась, тело машинально подалось вбок, но её тут же вернули на прежнее место.
Бедра чуть приподняли, надавливая на спину и тем самым вынуждая выгнуться. Зажмурившись, Нудл вскрикивала, утыкаясь и цепляясь за мужскую рубашку, когда сзади начал входить второй член. И входил он туго. Практики анального секса у девки не было.
– Только не отставай, – оскалился мужчина снизу, обращаясь к другу.
Страшное жжение. Прямо как в первый раз, когда ей было всего двенадцать, но, как ей казалось, хуже. Боль не уходила, заставляя ее мучаться почти до самого конца.
Ей так и не удалось просто расслабиться и получить удовольствие.
Сегодня Нудл хотелось, чтобы ее оставили в покое. И ее оставили. Но перед этим ей пришлось стерпеть очередное унижение в своей жизни. Несмотря на то, что она уже умела неплохо драться, против мужчин породы крупных серви ее усилий все еще было недостаточно.
На фоне тишины места, в котором не было птиц, послышался шелест травы, побеспокоенной ее движениями. Свернувшись, Нудл закрыла голову руками, будто спасаясь от ударов. Но рядом никого не было. Те парни отстали от нее почти сразу после того, как кончили. И поделом, она была рада, что они ушли. От них разило перегаром.
Какое-то время рыжая так и лежала среди кустарников, подрагивая и рвано глотая воздух, стараясь успокоиться. Ее мучала жгучая боль, постепенно сменяющаяся на зуд. У нее не было никакого желания и никаких сил для того, чтобы подняться, надеть валяющиеся рядом зауженные брючки и двинуться дальше, к границе сада. Ей казалось, что память о произошедшем осквернит то место. Оно уже не будет для нее оазисом среди строгих зданий. Лучше ей туда сегодня не ходить.