– До завтра, – сказал мне через окошко Хабаров. – Ты же не думала, что этим отделалась? Колхоз большой, Любочка.
И уехал, вот же гад! А я ребёнка забрала и пошла к Свете, у неё выходной сегодня. Шагаю и думаю – как же отвертеться? Ну, не могу я с Хабаровым, не могу. Как ножом по нервам с ним.
– Такой он хорошенький, – вздохнула Светка. – Милый, и ест хорошо.
Я зубами с досады скрипнула. Все только и говорят, про Хабарова, даже Света! И да, я сама знаю, что хорошенький… блядун только страшный. Неужели никто не понимает? Хотя им то что, им все равно… Мы со Светкой открыли по пиву, пью мелкими глотками – холодное. Напряжение дня не то, чтобы отпускает, а отдаляется, хотя полностью отделаться не получается.
– Маам, – канючит Маришка. – Можно у теть Светы переночую? С Дашей играть будем.
– Ещё не хватало, – отмахнулась я.
Потом весь мозг мне папами прожужжит, у Дашки то есть, и даже не в другом регионе.
– Пусть остаётся, – просит Света. – Они сядут и играют вместе, не видно, не слышно, красота.
И тут в моем мозгу, подкормленном чутка алкоголем, рождается гениальная идея. В тот момент казалось, что идеальная. Ребёнка я отпустила ночевать – пусть. Так с моими планами лучше. Открыла ещё одно пиво, дожидаясь, когда стемнеет, дабы набраться храбрости. Учитывая, что пью я крайне редко, храбрости во мне прибавилось значительно. А потом… потом пошла к подруге на кухню и сперла ножик, лень до дома идти, и до резиденции Хабарова, которая временная, отсюда ближе.
– Я пойду, Свет, – попрощалась я. – Марин, не хулигань, я тебя утром заберу.
Дочка звонко чмокнула меня в щеку и убежала вприпрыжку – играть, шептаться полночи, секретничать… Я даже скучала немного по тому времени, когда она была более от меня зависима. Я спрятала ножик в рюкзак и пошла на дело… Нет, вовсе не убивать Хабарова, соблазн конечно велик, но я слишком гуманна, на свою голову.
Пошла задами. Хабаров живёт в бывшем доме Серёжи Ивлева. С одной стороны теть Надя, у неё собаки нет, а с другой стороны баба Наташа, у неё пёс старый и добродушный, такой если только залижет до смерти. Значит быть облаянной и раскрытой мне не грозит.
На задах картошка. Иду, чувствую запах инсектицидов, которыми ее травят от жуков, не видно ни хрена, и в темноте в ботве мне мерещатся толстые розовые личинки колорадов. Вот хоть и выросла в деревне, эти создания вызывают у меня безумное отвращение, жутко боюсь, что касаются сейчас моей кожи, а вдруг в кроссовок свалится? Жуть.