Сациви оказалось обыкновенной жареной курицей, нашпигованной специями. Безумно аппетитной. Вначале Стас не на шутку комплексовал по поводу того, что не умеет пользоваться одновременно ножом и вилкой. Однако после двух фужеров «Киндзмараули» ему стало совершенно все равно, что про него подумают многочисленные гости.
Кстати, они ему понравились – достаточно простые и приветливые люди, а некоторые из стройных грузинок даже кокетливо улыбались совсем еще юным студентам. Правда, сопровождавшие их усатые джигиты тут же подобные попытки пресекали, что весьма забавляло Стаса.
– Да не ругайся ты, генацвале, – негромко, чтобы только Богдан слышал, бубнил он, – не трону я твою Сулико. Здесь кроме нее хватает экспонатиков. Есть на кого глаз положить.
– Уж лучше не класть, – понимающе твердил Гончаренко, уплетая курицу за обе щеки. – Так спокойней. Это не входит в нашу программу-минимум, не забывай.
– Боишься, вспыхнет межнациональный конфликт? В отдельно взятой Перми? Если вспыхнет – точно зачет по английскому провалим.
– Мы в любом случае его провалим, – проворчал с набитым ртом Богдан. – Не сомневайся, по твоей вине!
– Тебя сюда не на аркане тащили! – напомнил ему Стас.
От прямолинейности друга Гончаренко слегка оторопел и даже на несколько секунд перестал жевать.
– Ага, я буду зубрить, а ты бесплатно грузинское вино хлестать и с горными козочками танцевать! Это не по правилам!
– Тогда сиди и помалкивай, – Стас легонько стукнул кулаком по столу. – И не порти чудесный вечер. А еще лучше иди и танцуй… С любой из этих козочек. Что тебе мешает? Радуйся жизни, короче.
Зал ресторана был полностью снят под торжество. Ансамбль переливчато переходил с одной грузинской мелодии на другую. Больше всех Стаса удивил тамада. Он мог несколько минут произносить очередной тост по-грузински, но, когда наступал черед «русской транскрипции», выдавал коротко:
– За нашего маленького Гоберидзе!
Возможно, он планировал что-то сказать еще, но ему не давали, звенели фужеры, звучали гортанные выкрики, пиршество разгоралось.
Поначалу сидевший в напряжении Богдан под действием вина вскоре обмяк и начал периодически при появлении на горизонте той или иной привлекательной особы толкать Стаса по привычке локтем в бок. Алкоголь смял, казалось, и языковой барьер однокурсника, в его речи все более начали проскакивать обороты на родной мове: