– Подивися, як тебе этот бутон, а? Гарна дивчина! Скильки достоинств! Через три людини вправо от Авто, вважай скоринге! Все при ней, чики-пуки… Да не туди дивишься! А, що з тобою говорити!
В ушах стояла непередаваемая какофония, органично выглядевшая где-нибудь на фоне горного пейзажа, но… чтобы в центре Перми! Такого Стас представить себе не мог. И вот из самых глубин этой какофонии, словно из горного ущелья, до него донеслось:
– А сейчас Авто хочет представить нам своих русских друзей, это студенты-медики Станислав и Богдан… Вместе с Автандилом они постигают азы медицинской науки, и, кто знает, может, перед нами…
Друг по привычке воткнул локоть Стасу в ребра:
– С тебя тост! Ты завсегда вмив красиво говорити. Не опозорь вуз, коллега!
– Угу, – поперхнувшись от неожиданности, хрипло ответил Стас. – По части женщин – я, по части красиво говорить – я. Я везде как затычка. А ты у нас по какой части? Может, пора брать ответственность на себя?
Тамада тем временем продолжал:
– …будущие Боткины, Пироговы, Парацельсы… Попросим их сказать пару слов по поводу рождения нашего маленького Гоберидзе.
Стас почувствовал, как между лопаток вниз словно скатываются несколько капель холодного шампанского. Кто их ему туда плеснул, спрашивается? Незнакомые руки наполнили его фужер, он взял его, поднялся, еще не представляя, что будет говорить…
– Дорогие родители! Теперь частичка вас обоих существует как бы… отдельно от вас…
Тамада начал переводить сказанное, а Стас перевел дух, почувствовав, как во рту пересохло. Но глоток сделать было нельзя – тост не закончен!
– Теперь у вас есть судья построже, чем мнение окружающих…
Во вторую паузу до него донесся шепот Богдана:
– Кончай трепаться, Андроников!
– Теперь каждый из вас может сказать: «Всё, что не смог сделать я в этой жизни, может быть сделано моим сыном».
В затравленном взгляде Богдана он без труда прочитал: «Да закончишь ты когда-нибудь или нет?!»
– Поздравляю вас с рождением первенца, с новыми заботами и новыми радостями! С пополнением славного семейства!
То, что случилось после перевода тамады, едва не снесло его с ног. Под гром аплодисментов с ним хотели не только чокнуться, но и пожать его «настоящую мужскую руку». Горячие джигиты вскакивали с мест и направлялись к нему с разных концов стола, считая это делом чести. А грузинки смотрели во все глаза, не отрываясь.