Зал без окон, выкопанный глубоко под замком. На стенах – барельефы, изображающие людей с волчьими головами, зверей с человеческими глазами, сцены метаморфоз.
Аллодиус стоял по центру круга. Грудь его была обнажена, на коже уже выжжены три кольца: символ контроля, символ памяти и символ сосредоточия. Но они были временными. Сегодня ему предстояло получить печать связывания.
Селена стояла напротив него. Лицо скрыто под капюшоном, голос звучал не как голос матери, а как голос хранительницы древнего завета.
– Тень уже считает тебя своим. Ты стал не носителем, а ядром. – Она сделала шаг вперёд. – Но ты ещё ребёнок. А дитя не может держать в себе зверя без цепи.
Аллодиус кивнул. Он уже чувствовал, как внутри всё стягивается: голос тени стал громче, а образы – живее. Ему снились чужие жизни, он видел вещи, которых не знал. Иногда – чьи-то смерти. Иногда – собственную.
Селена провела кинжалом по ладони, кровь капнула в чашу с чернильной массой.
– Я свяжу твою силу печатью рода. Пока ты не станешь готов – она будет спать.
Мальчик не отрывал взгляда.
– А если я захочу освободить её?
Селена подняла глаза. Лицо у неё было тенью старого волка.
– Тогда ты или станешь легендой… или сожжёшь всё, что любишь.
Ритуал начался.
Песок из обсидиана был разогрет. Воздух вибрировал от силы. Символы на полу вспыхнули. Аллодиус закрыл глаза, когда Селена коснулась его лба пальцем, обмакнутым в кровь.
– Слушай, волчонок. Ты – дитя ночи. Ты – чёрное пламя. Но сегодня… ты будешь закован.
Кожа под её пальцем начала трескаться. Из неё пробивался дым – не огонь, а тень. Аллодиус закричал, тело выгнулось, но он не упал.
Тень внутри него забилась. Он чувствовал, как она рвёт его изнутри, пытается выбраться. Но круг замкнулся. Кровь, пепел и имя – его собственное имя, произнесённое на древнем языке, – стали замком.
Когда всё закончилось, мальчик лежал на полу. Его спина поднималась медленно. На груди, там, где было сердце, осталась отметка: знак волчьей головы, вписанной в круг.
Печать.
Позже, у его постели, Селена держала сына за руку. Аллодиус спал – спокойно, впервые за долгие месяцы.
Она знала: печать не убила его силу. Лишь спрятала. До времени. До войны. До взросления.
– Однажды, – прошептала она, – ты снимешь эту печать сам. И тогда весь мир поймёт, кто ты такой.