уверен, что дроны Совета не ошиблись с координатами «Эхо-7»? Потому что, если мы застрянем в сердце Пустоши, можешь быть уверен, Рейн, никто за нами не придёт. Нас просто спишут, как очередную неудачную экспедицию.
– Я уверен, – ответил Кайл, хотя в глубине души червь сомнения уже давно точил его. Данные дронов были обрывочными, неполными, а сигналы из самого Разлома искажались до неузнаваемости. Но у них не было другого выбора, другой зацепки. – Мы идём по плану. До «Эхо-7» сто километров. Если повезёт, и Пустошь не покажет свои зубы слишком рано, доберёмся за день.
Лина Сайрус, сидевшая на пыльном ящике с медицинскими припасами, подняла голову. Её лицо было бледнее обычного, почти прозрачным, но в широко раскрытых глазах горела какая-то лихорадочная, отчаянная решимость. Она снова и снова перебирала аптечки, проверяя ампулы с нейро стабилизаторами, инъекторы и портативные сканеры, словно эти хрупкие инструменты могли защитить их от того невыразимого ужаса, что ждал впереди.
– Я подготовила усиленные нейро стабилизаторы, – сказала она тихо, её голос слегка дрожал, но она старалась это скрыть. – Они должны помочь, если… если Разлом начнёт слишком сильно играть с нашими головами. Я читала все доступные отчёты. Люди, которые возвращались… немногие… они говорили, что видели вещи. Свои самые потаенные страхи, ожившие кошмары. Нереальные, но… слишком настоящие. Некоторые так и не смогли отличить их от действительности.
Кайл коротко кивнул, но его мысли были уже далеко, там, в пульсирующем сердце «Эхо-7». Он знал, о чём она говорит. Иллюзии. Ментальные ловушки. Разломы не просто ломали физическую реальность – они проникали в разум, как вирус, вытаскивали из его самых тёмных глубин самые потаённые страхи, самые болезненные желания, превращая их в изощрённое оружие. Он сам чувствовал это, каждый раз, когда слышал призрачное эхо голоса Эллы. Но говорить об этом вслух, делиться этой своей уязвимостью, он не собирался. Не сейчас. Не с ними.
Дрейк Холт, как всегда, демонстративно стоял в стороне, небрежно облокотившись на холодную стену ангара. В руках он с ленивой грацией вертел свой плазменный резак, его лезвие тускло поблескивало в полумраке. Его взгляд, тяжёлый и нечитаемый, был прикован к Пустоши за дрожащим куполом, словно он видел там что-то, недоступное остальным – или, наоборот, искал там подтверждение своим самым мрачным ожиданиям. Его ухмылка, постоянная, как въевшаяся татуировка на шее, раздражала Кайла больше, чем он готов был признать самому себе.