– Есть сигнал! – голос Эвы, напряжённый, но с явной ноткой удивления, вырвал его из оцепенения. – Это… это старые записи. «Северный Щит» был не просто военным бункером, а засекреченной исследовательской станцией до катастрофы. Они изучали самые первые, только появившиеся Разломы. Здесь есть отчёты… детальные отчёты… о «Эхо-7». Они называют его… «Точкой Нуля». Источником. И… – она внезапно замолчала, её лицо, освещённое мерцающим светом интерфейса, резко побледнело.
– Что? – Кайл шагнул ближе, чувствуя, как его пульс учащается, а по спине пробегает ледяной озноб. – Что там, Эва? Говори!
Эва медленно повернулась к нему, её глаза были широко раскрыты и полны такой неподдельной, глубокой тревоги, какой он не видел у неё никогда прежде. – Они пишут, что «Эхо-7» – это не просто Разлом. Это… это первоисточник. Точка сингулярности, породившая все остальные. И они упоминают… о сущности. О чём-то, что живёт внутри него. О чём-то, что видит нас. Прямо сейчас.
Слова повисли в воздухе, тяжёлые, как бетонные плиты обрушенного потолка над их головами. Лина тихо всхлипнула, прижимая руку ко рту, её глаза наполнились слезами ужаса. Дрейк, до этого стоявший у стены с видом скучающего хищника, замер, его рука сжала плазменный резак так, что костяшки пальцев побелели. А Кайл… Кайл почувствовал, как ледяные тиски сдавливают его изнутри, вымораживая остатки надежды. Сущность. Он не знал точно, что это значит, но каким-то первобытным инстинктом чувствовал, что это правда. «Эхо-7» не просто ждало их. Оно знало, что они здесь. Оно наблюдало.
И в этот самый момент единственный уцелевший светильник в зале тревожно мигнул, хотя терминал, к которому была подключена Эва, не был соединён с общей системой питания бункера. Тени на стенах дрогнули, вытягиваясь, как когтистые, голодные пальцы, и из самой глубины бункера, из неисследованных, тёмных коридоров, донёсся звук – низкий, вибрирующий, нарастающий гул, от которого задрожал пол под ногами и зазвенели осколки стекла. Кайл резко обернулся, его рука инстинктивно потянулась к импульсному ружью, которое казалось таким бесполезным, таким детским перед лицом этой неведомой угрозы. Что-то приближалось. И это определённо не было иллюзией.