– Понял. Что взять? Вино красное подойдёт?
– Возьми лучше джин-тоник какой. По баночке. Можно сидру. Газировки, короч. Пообщаемся чуток, коль уж ты дорогу нашёл. Не потеряешься чай?..
– Постараюсь…
И он мячиком скатился на первый этаж.
– До свидания! – сказал даме, которая стояла уже в шапочке и рылась в сумочке.
– Уже уходите? – осведомилась она.
Он приветливо кивнул и вышел на крыльцо.
* * *
Гастроном находился возле остановки, от которой только что пришёл Мальцев. В советское время он назывался «Чайка», позже название убрали, сделав магазин обычным, безымянным. Сейчас, открывая дверь, Мальцев заметил на ближайшем окне нарисованную летящую белую птицу, хотя вывески с названием не было. «Живёт старое имя!» – подумал он с некоторым удовлетворением.
Выбрал напиток и двинулся обратно, во дворы. Прежде они не раз прогуливались здесь с Надей, видели два детских садика, но он даже представить не мог, что когда-нибудь окажется в этих краях совсем с другой целью. Остановился так, чтобы хорошо видеть окна угловой комнаты второго этажа, но так, чтобы люди, если пойдут с крыльца, не обратили на него внимания. Свет пока горел, и он задумался о своём.
«Этот роман никогда не был написан. Всё, что вы прочли, – результат игры вашего собственного воображения». Интересно, роман о чём можно начать с подобной фразы? А фраза хорошая! Мальцев вспомнил, что в «Тошноте» у Сартра есть глава, состоящая всего из трёх слов, разбитых на два предложения: «Ничего нового. Существовал». Экзистенциализм – философия существования, которую исповедовал француз. Позже русский писатель Венедикт Ерофеев усугубит тему экзистенции в книге «Москва – Петушки» фразой ещё короче: «И немедленно выпил».
Мальцев испытывал некоторую зависть к авторам, сумевшим запечатлеть состояние такой вот одной, вмещающей весь мир фразой. И знал, что дано это далеко не всем.
«Есть ли смысл в литературе?» – подумал было он, но в этот миг свет на втором этаже погас, и ноги, плавно разгоняя ход, понесли его в сторону калитки.
– Ирка долго не верила, что ты из родительского комитета, – встретила его Евгения Александровна. – Сказала, что на родителя ты не похож.
– А на самом деле? Похож? – спросил он.
– Не знаю. Иной раз папы такие тюлени попадаются, что не подумаешь. А ничего – отцы…
– Я, наверно, тоже тюлень отчасти…