Он чувствовал это снова – тот самый зуд, предвестник «охоты». Не животный голод, нет. Скорее, потребность скульптора найти идеальный кусок глины, еще не оскверненный чужой бездарной лепкой. Его вчерашнее прозрение о «соавторстве» не отпускало. Оно пульсировало в висках, как неоновая вывеска дешевого мотеля, обещающего сомнительные утехи.
Звонок начальника он проигнорировал и утром. Потом еще один. Пусть пузырится желчью в своем аквариуме из кожзаменителя. У Нуара были дела поважнее составления отчетов о росте продаж иллюзий.
Когда искусственный день в офисе наконец-то сменился настоящими, тяжелыми сумерками, Нуар уже был на улице. Город сегодня нарядился в серое. Не благородный антрацит, а цвет пыли, въевшейся в поры безнадежности. Фонари зажигались нехотя, их свет тонул в плотной пелене влажного воздуха, так и не долетев до тротуаров, оставляя их во власти теней. Идеально. Тени – его лучшие союзники. Они не задавали глупых вопросов.
Он двигался бесшумно, тень среди теней, его взгляд – скальпель, препарирующий прохожих. Вот эта, с лицом обиженной моли, тащит сумку, набитую, должно быть, кошачьим кормом и одиночеством. А этот, с пивным брюхом и глазами побитой собаки – спешит домой, к остывшему ужину и нелюбимой жене. Сырье. Заготовки. Ни одна струна не дрогнула внутри.
Он искал не просто жертву. Он искал… отражение. Искаженное, возможно, но отражение той пустоты, которую он так тщательно культивировал в себе, превращая ее в оружие.
Дождь, затаившийся на время офисного рабства, снова начал свое занудное бормотание. Капли разбивались о его капюшон с монотонностью метронома, отсчитывающего последние секунды перед чем-то неотвратимым. Он свернул в один из тех переулков, где даже крысы передвигались с опаской. Запах мочи, гниющего мусора и чего-то неуловимо сладковатого – может быть, забытых надежд.
Именно там он ее и увидел.
Она стояла под козырьком заколоченного магазина, почти сливаясь с тенями, но одна деталь выхватила ее из общей картины распада – ярко-красный зонт. Непрактичный, вызывающий, как мазок крови на сером холсте. Она не пряталась от дождя. Скорее, она бросала ему вызов этим пятном цвета.
Нуар замедлил шаг. Что-то в ее неподвижности, в том, как она держала этот абсурдный зонт, не пытаясь укрыться полностью, было неправильным. Притягательно неправильным. Он обошел ее, изучая со спины. Худая фигура, темные волосы, прилипшие к шее. Она не оглянулась. Большинство оглядываются в таких местах. Инстинкт. У нее он, казалось, был сломан или перенастроен на другую частоту.