Фраза была стандартной. Одна из тысяч, заранее прописанных в протоколе.
Я ожидал, что девочка заплачет. Отойдёт. Попытается что-то объяснить. Но она просто стояла. И смотрела – не на ворота, не в сторону спасения. А прямо в меня. Как будто услышала всё и всё поняла, но всё равно не собиралась уходить.
– Вы можете нас спрятать? – спросила она тихо.
– Уточните ваш маршрут, – произнёс я. Затем, сделав паузу, переформулировал в более мягкой форме:
– Откуда ты пришла, дитя?
Следовало говорить с ней именно так – без давления, не пугая, как того требует инструкция по взаимодействию с несовершеннолетними.
Она опустила глаза, и по щеке скатилась первая слеза.
– Там, на севере… – тихо сказала девочка. – Есть лагерь. Люди.
Пауза. Резкий вдох.
– Мне удалось сбежать. Но они идут за мной.
Голос её не дрожал, но в нём слышалась усталость.
– Если бы у нас было другое место, куда идти, я бы не пришла сюда. Но нам больше некуда.
Котёнок в её сачке издал жалобный звук – короткий, еле слышный. Будто понимал смысл слов, хотя такая интерпретация исключена.
Для активации протокола допуска требовалось основание. Даже косвенное – любое подтверждение, позволяющее классифицировать субъекта как гражданина или хотя бы временное исключение.
Без укрытия поблизости и с учётом текущих условий, вероятность её гибели стремилась к 100%.
Переохлаждение, обезвоживание, возможные атаки диких животных или мародёров. Она не выживет.
Но протокол оставался категоричным – вход запрещён.
– Прости, дитя, – произнёс я, сохраняя голос ровным и вежливо-механическим. – Вам отказано во входе.
Она замерла, а потом снова заговорила.
– Пожалуйста, дяденька… Нам с Кошкой просто нужно где-то спрятаться. Мы уйдём, правда. Пойдём южнее…
На юге действительно находились поселения людей. Но путь до них был слишком долгим. Её шансы – минимальны.
Я провёл повторное сканирование. На коленях – ссадины, характерные для падения на щебень. На предплечье – царапина с начавшимся воспалением. Температура тела – 37,4, что свидетельствует о возможной инфекции. Эти данные дали мне основание.
Согласно протоколу, я обязан следить за состоянием здоровья людей.
Девочка не зарегистрирована, но её состояние опасно.
Возраст, травмы, риск заражения – всё это позволяет мне активировать кратковременный допуск для оказания помощи.