* * *
Сцена с плачущей красоткой на несколько дней лишила маркиза покоя. Она стала причиной странной неразберихи и сумятицы, которая творилась в его голове и душе.
Пару недель спустя после похорон Луис Игнасио с Инес Адорасьон посетили Театро-ди-Сан-Карло[40]. Новый герцог ди Маддалони за 750 дукатов в год абонировал ложу в первом ярусе Королевской оперы. Сейчас он пребывал в трауре, поэтому не мог позволить ни себе, ни молоденькой жене светских увеселений. Чтобы ложа зазря не пустовала, предложил брату супруги воспользоваться ею. Семнадцатилетнюю Инес нужно было начинать выводить в свет. Посещение театра – вполне приемлемый повод для этого.
Войдя в зрительный зал, маркиз отметил, что тот заметно похорошел. К свадьбе короля Фердинанда[41] была проведена реконструкция и обновлен интерьер. В дополнение к живописным полотнам и богатому золотому убранству на внешней стороне каждой ложи появились большое зеркало и жирандоли[42] на две свечи. От этого зал заблистал невиданным великолепием. Сама ложа напоминала уютный салон, где с легкостью могли разместиться от шести до двенадцати человек.
В тот вечер в театре давали оперу-буффа композитора Пьетро Аулетты[43] на либретто Дженнаро Федерико[44]La Locandiera[45]. По сути, комическая опера представляла собой две фарсовые сценки, искрящиеся сочными неаполитанскими диалектизмами и грубоватым юмором. Они были разбиты балетной интермедией[46], приправленной налетом легкого эротизма.
Луиса Игнасио поразила шумиха в зале на протяжении практически всего представления. Маркиз знал, что в искусстве беседы неаполитанцам нет равных, но не представлял, что в Королевской опере оно возведено в абсолют.
Несмотря на то, что ведущие партии в этот вечер исполнялись прославленными певцами, такими как divo assoluto[47] Гаэтано Гуаданьи[48], выдающийся тенор Антон Рааф[49] и prima donna Анна Лючия де Амичис[50], публика переговаривалась, подавала друг другу знаки, смеялась и даже вставала с мест и ходила во время длинных речитативов.
А в ложах кардинала Аквавивы и князя Франкавиллы, расположенных по соседству с palco reale[51], которая на этом представлении, к счастью или несчастью, пустовала, слуги и вовсе сервировали специальные складные столики всякого рода конфитюрами, сладостями и прохладительными напитками, которыми угощались визитеры этих господ.