В любовных играх Луис Игнасио редко оставался при пиковом интересе[107]. Он не мог вспомнить ни одной женщины, которую бы захотел, а она отказала. Хотя нет, одна всё же была: жена его новообретенного троюродного брата Бьянколелла. Но она не в счет. То был особый случай.
Удовлетворяя свои прихоти и считая, что самая маленькая из них стоит золотого дублона[108], маркиз де Велада не отступал от принципов. Женщины друзей и обитательницы домов терпимости, способные без изучения геометрии за звонкую монету продемонстрировать все удобства и преимущества принимаемого ими горизонтального положения, были для него mujeres prohibidas[109].
Однако и в этом моменте не было какой-то особой заслуги маркиза. У него никогда не возникало потребностей в так называемых cantoneras[110], как в высшем свете называли торгующих телом уличных девок, потому что под рукой всегда находилась знатная или не очень, красивая или не слишком, но главное, чистенькая и относительно здоровая постельная грелка[111], могущая удовлетворить его непомерные аппетиты.
Как ни странно, со времен вдовства количество calientacamas[112] резко поубавилось. Нет, с потенцией всё было в норме, но память сердца не давала возможности в полной мере доверять прекрасному полу. Луис Игнасио и до женитьбы держал этот важнейший человеческий орган в узде, а уж после эгоистичного поступка маркизы, приведшего к столь печальному финалу, разочаровался в женской половине человечества окончательно.
Он не впал в монашество от безвозвратных потерь, понимал, что слезы, пролитые в скорби по умершим, – потерянные слезы. Они не могут вернуть мертвого к жизни, поэтому нет смысла отчаиваться, нужно найти подходящие лекарства, способные излечить душевную хворь. Взгляды украдкой, таинственные недомолвки, нечаянные касания, шлейфовый запах женских волос вполне могли бы стать таковыми. Вот только хотения в маркизе как-то резко поубавилось.
С той поры де Велада стал брать женское тело лишь по большой нужде. Приспичит – возьмет. А если будет лень возиться – оставит до следующего раза.
Ну а после романа с рыжей танцовщицей он разуверился и в том, что плотские утехи со случайными женщинами способны вернуть былое самоощущение истинного самца. Вернуть те времена, когда маркиз де Велада то и дело слышал от любовниц: «