Паника сдавила горло ледяными тисками. Она хотела закричать, но из груди не вырвалось ни звука. Тело отказалось подчиняться, словно скованное невидимыми путами. Он шагнул – беззвучно, плавно, как хищник, приближающийся к добыче. Каждый его шаг отдавался в ее сознании оглушительным эхом.
Вот он рядом. Лия зажмурилась, чувствуя его ледяное дыхание на своей щеке. Холодные, сильные пальцы сомкнулись на ее запястьях, пригвоздив к кровати. Она дернулась, но его хватка была стальной. Вторая рука безжалостно прошлась по ее телу, останавливаясь на пояснице, там, где было родимое пятно. Кожу обожгло ледяным огнем.
Боль была первой отчетливой эмоцией, прорвавшейся сквозь парализующий ужас. Резкая, разрывающая, когда он без всякой прелюдии вторгся в нее. Это не было похоже ни на что человеческое – ни капли страсти, только холодная, отстраненная целеустремленность, будто он выполнял некий древний, ему одному понятный ритуал. Ее тело использовали, как неодушевленный предмет, как сосуд. Она чувствовала, как из нее вытягивают что-то незримое, жизненно важное, оставляя взамен лишь пустоту и леденящий холод. Каждый толчок был пыткой, каждое прикосновение – осквернением. Безмолвный крик застыл в ее душе, превращаясь в осколки льда.
Сколько это длилось, она не знала. Вечность, сжатую в несколько невыносимых мгновений. Потом он так же резко отстранился. Ощущение его присутствия начало таять, фигура снова растворилась в тенях, и комната погрузилась в привычную темноту, нарушаемую лишь слабым светом уличного фонаря.
Лия лежала, не в силах пошевелиться, раздавленная, опустошенная. Тело болело так, словно его пропустили через мясорубку. Слезы текли по щекам, смешиваясь с потом и беззвучными рыданиями.
●
○
■
Утро ворвалось в комнату наглым солнечным лучом, разрезавшим полумрак. Лия с трудом открыла глаза. Голова гудела. Первой мыслью было – кошмар. Ужасный, невероятно реалистичный кошмар. Она всегда была склонна к ярким сновидениям.
Она села на кровати, и стон боли сорвался с ее губ. Тело ныло, каждый мускул протестовал. Она опустила взгляд на свои руки – на запястьях багровели четкие отпечатки пальцев. Не ее пальцев. С ужасом она откинула одеяло. Ноги… низ живота… все болело тупой, изматывающей болью. На простыне, там, где она лежала, расплылось небольшое темное пятно.