Я нашел ее через одного из тех «консультантов», которые могли достать луну с неба, если бы луна имела цену и адрес доставки. Встреча была назначена в заброшенном театре в даунтауне, который она использовала как свою студию и, судя по всему, жилище. Воздух там был густой, как старое вино, пахло пылью, краской и чем-то еще – сладковатым, тревожным, как запах цветов на похоронах.
Лилит ждала меня на сцене. Освещенная одним тусклым прожектором, она казалась видением из лихорадочного сна. Высокая, гибкая, с копной иссиня-черных волос, падающих на бледное лицо с резко очерченными скулами и глазами, которые в полумраке казались двумя угольками, готовыми вспыхнуть. На ней было что-то вроде шелкового кимоно, распахнутого ровно настолько, чтобы дразнить, но не раскрывать всех карт.
«Артур Коулман, – произнесла она. Голос низкий, с легкой хрипотцой, как у певицы из прокуренного кабаре. – Архитектор нового Вавилона. Или Содома? Вы еще не определились с брендингом, я полагаю».
Никаких приветствий. Никаких пустых формальностей. Сразу к делу. Мне это понравилось.
«Можно и так, – ответил я, подходя ближе. – А вы, Лилит Торн, – жрица этого храма? Или его первая грешница?»
Она усмехнулась. Усмешка была острой, как лезвие. «Зависит от того, что вы готовы предложить, мистер Коулман. И какую роль отводите в своей пьесе. Я могу быть кем угодно. Если цена и сценарий меня устроят».
«Я строю мир, Лилит. Мир без цензуры. Мир, где единственным ограничением будет воображение. И бюджет, но с этим у меня проблем нет». Я обвел рукой воображаемый горизонт. «Мне нужен кто-то, кто сможет наполнить этот мир… содержанием. Сделать его незабываемым. Мне нужен режиссер для карнавала человеческих пороков».
«Звучит амбициозно, – она склонила голову набок, ее глаза изучали меня без тени смущения. – Большинство мужчин с большими деньгами ограничиваются покупкой футбольных клубов или молодых любовниц. Вы же решили поиграть в Бога. Или в Дьявола. Опять же, с брендингом надо поработать».
«Бог, Дьявол… это все ярлыки для тех, у кого не хватает смелости быть просто собой. Я предлагаю вам абсолютную творческую свободу. И ресурсы, которые позволят воплотить самые… смелые ваши фантазии. Те, от которых отказались бы даже самые отвязные галереи».
«А что взамен?» – ее взгляд стал еще пристальнее. – «Вечная верность? Душа в придачу к контракту? Вы ведь не похожи на филантропа, мистер Коулман».