– Надеюсь, ты не наболтала лишнего, ну и прекрасно. – Лия-Адат обратилась к служанке. – А что Лаван, слушал Иакова, отвечал ему?
– Я не знаю, спать очень хотела, – виновато засопела Зилпа.
– Все в порядке, не горюй. Сегодня утром они встречались?
– Думаю нет. Иаков с Рахелью отправились на пастбище еще до того, как за тобой явились. Они всегда вместе держатся. Иаков все рассказывает и рассказывает, а Рахель то краснеет, то бледнеет, то смеется, то слезы вытирает. Прямо смешно становится. Про Рахель у Бильхи, сестры моей, нужно спрашивать. Она все время возле них крутится.
Так две девушки, взрослая, сгорбленная, смотрящая в землю, и совсем еще маленькая, подпрыгивающая от возбуждения, продолжили свой путь. Редкие встречные останавливались и начинали перешептываться, боясь преградить им дорогу. Зилпа помалкивала, боясь нарушить раздумья молодой хозяйки, а возле самых ворот юркнула в сторону.
На сцене подворья, словно в тех же декорациях очередного акта несыгранного до конца спектакля, повторялась картина трехдневной давности – застывшая в углу двора Адина, любопытные взгляды слуг и стоящий на пороге дома Лаван. Только Лия на этот раз не бросилась к отцу, а, передав корзинку с вещами подоспевшей служанке, прошла в центр двора и остановилась. Напряженная тишина подчеркивала необычность происходящего.
Не произнеся ни слова, Лаван сделал знак дочери следовать за ним и отвернулся, входя в дом. Лия повернулась к матери, поклоном головы поприветствовала ее. «Тарбит, как ее успокоить?» – прозвучал голос в голове. «Просто улыбнись, и спокойно иди за отцом, – ответ не заставил себя ждать, – она все поймет».
Никто не суетился, не падал на колени и не рыдал. Все происходило настолько буднично, что любопытные взгляды исчезали, все возвращались к своим делам, гнетущая тишина сменилась обычным шумом рабочего дня.
Столовая встретила Лию-Адат приятной прохладой. Лаван, уже сидевший за обеденным столом, выглядел поникшим и как-то сразу постаревшим. Он уставился в столешницу, и было видно, что даже не знает, с чего начать разговор.
Лия своей обычной походкой мелкими шажками подошла к статуэтке Иштар, поклонилась ей и неслышно прошептала какие-то фразы, недоступные даже самому тонкому слуху. «Я забираю управление», – промелькнуло в голове. Лия вздрогнула, фигура девушки казалась подросла, плечи расправились, глаза на гордо поднятой голове уверенно смотрели на Лавана. Ему показалось, что рядом со изваянием Иштар появилась она сама, даже глаза непроизвольно закрылись на мгновение. А когда дочь пружинистой и уверенной походкой направилась к столу, он невольно отпрянул.