1. О странных вопросах и ещё более странных ответах
Когда мудреца спросили о репетиции Конца, он засмеялся звуком ломающегося граммофона:
– Тра-а-ра-а! – это не труба Архангела, а первая нота фарса.
– Тууу-рра! – не глас небесный, а сигнал к началу земного балагана.
Люди, вооружившись «чудо-трубами Теслы», возомнили себя хорами ангелов. Но мудрец знал: Божий гром не нуждается в усилителях.
2. О том, чего не хватает для идеального лицемерия
– Сыграем Страшный Суд? – легко!
– Патриаршую службу? – увы…
Потому что:
– трубы есть,
– костюмы есть,
– даже гримёр есть…
Но где взять достаточно святых грешников? Где найти идеальное сочетание:
– дрожи в голосе,
– блеска в глазах,
– и той особой гнили за пазухой, что делает лицемерие аутентичным?
(Ведь фальшивые праведники – как поддельный ладан: дым есть, а святости нет.)
3. Мораль, которой нет
– Если Апокалипсис можно репетировать – значит, он уже начался.
– Если литургию нельзя сыграть – значит, она уже превратилась в спектакль.
А мудрец? Он просто скрежетал зубами – потому что знал:
– настоящий Суд приходит без репетиций,
– настоящее богослужение не терпит актёров.
И самое страшное?
– Эти люди искали трубный глас, но не заметили, что уже стали его эхом.
P.S. "Тра-а-ра-а!" – это не конец света. Это звук занавеса, который поднимается над последним актом. А за кулисами… за кулисами никого нет.
Богомол, варган и ночные божества
В полуночный час, когда размышления над страницами древних фолиантов сомкнули веки, сознание скользнуло на грань сна и бодрствования. Мысль обращалась к вечным ликам Мудрости и Красоты, к тем архетипам, что ведут искателя сквозь лабиринты бытия. И в этот момент тишину нарушило легкое движение: на залитый лунным светом подоконник опустился зеленый богомол, Mantis religiosa.
Его внезапное явление в замкнутом пространстве комнаты, в час глубокой ночи, не могло не вызвать внутреннего отклика. В памяти возникли истории о значимых совпадениях, о тех синхронистичностях, что пронзают ткань обыденности, намекая на скрытые связи между внутренним миром и внешней реальностью. Вспомнился и Кэмпбелл, писавший о мифах бушменов, для которых богомол – не просто насекомое, но образ Цагна, древнего демиурга, знающего тайны творения и смерти. Внезапное появление существа, занимавшего мысли исследователя мифов на четырнадцатом этаже манхэттенского небоскреба, казалось не случайностью, но знаком.