Стоя посреди библиотеки, со шляпой в руке, Жан Ангелик значительно кивает.
– Две другие заставы нынче ночью горели, – говорит он, – Бельвильская и Менильмонтанская.
– Всё это крайне неудобно, – замечает лё Кутё, по-прежнему спиной к нему.
– Народ недоволен.
– Моя жена тоже, сударь. Она за городом с двумя детьми и пятнадцатью гостями. Вчера вечером у них был театр в парке, с утра – служба в часовне, а я застрял здесь. Ужасно досадно.
– Мне жаль пользоваться столь неприятной ситуацией, – говорит посетитель. – Я много раз пытался поговорить с вами на неделе…
Банкир наконец оборачивается.
– Да. Мне сообщали. Не думайте, будто я не уважаю наших депутатов…
– Я знаю, что ваш кузен также заседает.
– Вы правильно сделали, господин Ангелик, что настояли на визите. Нужно брать двери штурмом. Иначе никак. Я весь в работе.
Ангелик понимающе склоняет голову.
– Мне неизвестно, как вам меня представили. Возможно, вы в курсе, что я избран от Сан-Доминго?
– Депутаты от ваших островов нынче у всех на устах.
– Нас должно было быть гораздо больше. Но в итоге нас шестеро. Число сократили из-за интриг врагов колоний.
Лоренцо лё Кутё садится в кресло за чёрным рабочим столом. Он так и не снял бордовых сапог по последней английской моде после несостоявшегося утреннего отъезда.
– Наши враги объединяются, и это нас беспокоит, – продолжает Ангелик, стоя напротив. – Они хотят помешать работорговле, вредят интересам наших землевладельцев…
Руки банкира лежат на чёрной инкрустированной столешнице и играют с брошью. Он никогда не предлагает посетителям стул, чтобы они изъяснялись короче.
– А иные особенно экзальтированные даже хотят дать неграм права, – говорит Ангелик. – Вы наверняка читали господина де Мирабо…
Лё Кутё закатывает глаза. Ангелик удачно выбрал пример. Помимо борьбы против рабства, депутат Мирабо недавно с остервенением взялся за семейство лё Кутё, чьи дела, по его мнению, слишком уж тесно соприкасаются с государственными. Лё Кутё не простили ему попытки разоблачения.
– Так что я, как депутат от Сан-Доминго, – продолжает Ангелик, – защищаю наши интересы на острове и во всех колониях.
– Наши?
– Интересы Франции.
– Мне показалось, будто вы намекали, что и у меня есть интересы в вашей торговле…
Ангелик улыбается. Семья лё Кутё действительно лично не владеет ни рабами, ни невольничьими судами. И отрицает всякую причастность к подобной деятельности.