Колосов нервно перелистывал страницу за страницей, был озлоблен и раздражён, всякий раз задавал себе один и тот же риторический вопрос: «Ведь она не заслужила этого?»
Он вскрикивал:
– О чём я думаю? Вспоминай же!
Наконец он нашёл нужный номер.
– Вот он! – вырвалось из его уст.
Он смотрел на него и медленно протёр руками глаза. Перед ним мелькали знакомые цифры, номер Гришки. Сейчас он – его единственная надежда. В этот самый момент, уже как по привычке, Колосов нервно начал звонить другу детства Гришке Рощину. Он всегда готов был прийти ему на помощь, обладая теми чертами характера, которые были присущи величайшим лидерам всех свершённых революций. Рощин был таким ещё с тех далёких времён, когда они делили ворованные конфеты из столовой детского дома, в котором вместе росли.
Ожидание, гудки… Сердце начинало сжиматься в комок, холодная дрожь постепенно овладевала телом.
– Алло, Гришка, здравствуй, друг мой. Не занят? У тебя найдётся для меня свободная минутка? – быстро начал Колосов.
– Аа… Май бразе, Ярик… Гуд дэй, мой милый друг, для тебя у меня всегда найдётся свободное время, – весело ответил Рощин и тут же добавил: – Что случилось? А хотя, знаешь что, приезжай и всё расскажешь, по твоему голосу слышу, что дела плохи.
– Хорошо, выезжаю, – коротко ответил Колосов, нажимая кнопку отбоя.
Он даже не заметил, как быстро покинул здание полуразрушенной хрущёвки. По пути ему попался пьяный мужик, который, завидев Колосова, неожиданно нахмурил брови и, качаясь из стороны в сторону, нацелился идти прямо на него. Он всячески старался задеть Колосова своим плечом. Но тот уклонился от его выпада. Мужик с пеной на губах произнёс что-то невнятное. Колосов не стал вслушиваться и пошёл дальше.
– Нет, нет, нет! – твердил он себе под нос.
«Это всего лишь страшный сон, и всё, что мне нужно сделать, – это проснуться и открыть глаза», – думал Колосов, направляясь в сторону трамвайной остановки.
Но кошмар был реальностью, похоже, что теперь он никогда не прекратится.
Колосов сел в трамвай, включил свой старенький плеер и, прислонившись к окну, задремал под грустную музыку дождя.
Сквозь сон ему было слышно, как диспетчер произносил названия остановок, как громко сморкался кондуктор, как сигналили машины, как колёса машин будто мягким лезвием разрезали кашицу из мокрой грязи и снега.