Дом стоял на обрыве. Он не был страшным – наоборот, он выглядел так, будто ждал. Крыша была покрыта инеем, а на двери висела старая табличка: «Не входи – если не умеешь слушать».
Аой молча коснулась дверной ручки. Она была тёплой.
– Я слушаю, – прошептала она.
И тогда дверь открылась сама.
На столе, покрытом сухими лепестками, лежало письмо. На нём было написано чьей-то нетвердой рукой:
«Добро пожаловать, Аой. Ты пришла вовремя. Первая тайна ждёт тебя за первым сном».
Ёдзу вздохнул:
– Началось.
А снег за окном продолжал падать – как забытые слова, наконец найденные.
Аой провела пальцем по краю письма. Бумага была шероховатой, с запахом трав и чего-то старого, похожего на дым из трубки дедушки. Письмо пульсировало лёгким теплом – как будто в нём еще жила мысль того, кто его написал.
Она развернула его осторожно, будто боясь расплескать смысл.
«Если ты читаешь это – значит, лес признал тебя. Это бывает редко. Здесь ты найдешь двенадцать ключей. Не из железа. Не из дерева. А из воспоминаний. Открывать придётся не двери, а себя.»
Аой моргнула. Внизу письма кто-то нарисовал ветку с пятью почками. Они были пронумерованы.
– Что это? – Ёдзу запрыгнул на подоконник и ткнул носом в рисунок. – Эти почки… одна уже раскрыта.
Аой посмотрела на ветку за окном – точно такая же. И одна из почек действительно трепетала, будто внутри дышало что-то маленькое и светящееся.
– Это письмо… не просто письмо, – прошептала она. – Это… как начало дыхания.
Она села за стол. Комната была тёплой, пахла медом и сосновыми иголками. На стенах висели старые картины: девушка с глазами-солнцами, кот с четырьмя ушами, корабль, плывущий по звёздам.
Это место хранило воспоминания не людей, а, казалось, самого Времени.
– Кажется, я останусь здесь на ночь, – тихо сказала Аой.
Ёдзу свернулся клубком рядом, зевая:
– Это разумно. Все первые тайны приходят только тем, кто не торопится.
Когда она закрыла глаза, ей приснился голос. Он был похож на звон колокольчиков под водой:
«Ты найдёшь меня в капле. Не той, что падает, а той, что помнит небо.»
И в этот момент вторая почка на ветке у окна дрогнула.
Глава II – Капельник
Когда лёд плачет, и в его слезах рождаются пути.
Утро в Доме на ветру не наступало резко. Оно прокрадывалось – как музыка, которую сначала не слышно, а потом она оказывается внутри тебя. Аой проснулась не от света, а от запаха – свежая вода, мята и тонкий аромат дыма. Как будто весна тайно прошлась по полуночному снегу.