Святые печенюшки - страница 9

– Ах, это… – Остановившись у розовой двери с причудливой резьбой, дворецкий толкнул ее. – Я пока не уверен, но, кажется, пропала одна из лягушек коллекции его светлости, но вряд ли мистер Кроу мог знать об этом. Прошу вас.

Эйдан шагнул внутрь и огляделся – комната и вправду была розовой. Потрепанный саквояж дожидался хозяина рядом с кроватью под нежно-розовым балдахином, а на каминной полке – о, счастье! – дымилась чашка горячего пунша. Все-таки в Гарден Холле умели принимать гостей. Даже тех, кого не ожидали увидеть.

– Коллекция лягушек? Какое… необычное увлечение.

– Его светлость служил в Африке и там проникся… любовью к природе. А теперь прошу меня извинить, я должен проследить за приготовлениями к завтраку. – Не дожидаясь ответа, дворецкий прикрыл за собой дверь и растворился в утренней суете.

Глоток горячего пунша почти заставил Эйдана уверовать в волшебную силу Рождества. Мысли чудесным образом прояснились, а желудок наконец утихомирился, как минимум до ланча. Из окна открывался изумительный вид. На стекле блестели капли недавно прошедшего дождя. Солнце успело скрыться за тучами, и по-осеннему желтый свет робко пробивал себе дорогу сквозь них. В шумном и многолюдном Лондоне чертовски не хватало этого провинциального умиротворения. Все в этом месте казалось Эйдану таким далеким от его привычного бурлящего и искрящего мира. Спокойным, плавным, степенным.

Если не считать одной детали. Доктор не обратил внимания на крошечный ровный порез на указательном пальце критика.

Слова, которые могли стать для него последними, звучали в духе классических детективов.

– Кругом враги, – задумчиво повторил Эйдан, глядя на застывшую во времени славную деревушку.

Эмили спустилась в библиотеку в назначенный час. Эта комната нравилась ей больше прочих.

Коллекция лорда Уинтерборна впечатляла глаз и будоражила воображение. Книжные шкафы тянулись от пола до потолка и занимали все немалое пространство комнаты, за исключением разве что камина, который нынче преобразился в настоящий алтарь Рождества, увитый гирляндами и еловыми веточками. Пестрые корешки книг выглядывали с полок вразнобой, без какой-либо системы, будто стремились показать себя: «Я здесь, дотронься до меня, открой мои миры!» Но в этом хаосе, в этом торжестве цвета была особая прелесть.