«Почему не я?» – беззвучно кричало всё его нутро. Заболей он, Лена непременно отыскала бы решение. Она же врач, чуть ли не главный в стране спец по этому грёбаному вирусу, а он? Всего лишь её «громила»…
Конон судорожно выдохнул и посмотрел в зеркало. Крепкий мужик под два метра. Обветренное широкое лицо его казалось чужим: щёки впали, голубые глаза покраснели, а на переносице намертво застряла напряженная складка. Провёл пальцами по жёсткой щетине. Давно ли в ней столько седины?
Конон поморщился, старая рана в руке снова напомнила о себе. «Всё наладилось, – беззвучно проговорил Конон пересохшими губами, – только всё наладилось!»
Он вдруг вспомнил те несколько лет постоянного страха. Родившийся сперва на каком-то первобытном уровне, он не отпускал его все два года работы над лекарством. Единственным, что удержало его тогда от бутылки, была Лена. Он был рядом: и когда провалилась разработка вакцины, и когда Лена придумала «Хранитель», и когда её отправили на почётный отдых. Все эти годы он впитывал в себя, как губка, все её слёзы, сомнения и отчаяние. Впитывал и закрывал толстым слоем собственной кожи. Теперь всё накопленное им рвалось наружу.
Глаза защипало, и слёзы обожгли его покрасневшие щёки. «Почему она?» – ответа не было.
Когда Конон вышел в коридор, о срыве напоминали только покрасневшие глаза. Это можно было списать на бессонную ночь. Он взглянул на часы: половина седьмого.
Широкий коридор больничного центра, куда привозили заболевших «перуанкой» сегодня уже не напоминал о развернувшейся здесь три года назад массовой трагедии. Не верещали сирены, не было нескончаемого потока тел… Сейчас коридор был светлым и полупустым. Просто поликлиника.
Конон потёр переносицу и окинул взглядом пустынный коридор. Напротив автоматов электронной регистратуры стояли двое. Врач Лены беседовал, склонив лысую голову, с бородатым мужчиной в бежевом пальто. Его собеседника, похожего на героя турецких сериалов, Конон тоже видел раньше, у Лены в лаборатории. Он попытался припомнить его имя, но в голове упорно вертелось только прозвище. «Джафарович».
– Конон Палыч! – бородач помахал ему через коридор. С привычной ещё с полицейской службы маской невозмутимости Конон двинулся к мужчинам. Врач обернулся и кинул тревожный взгляд в его сторону.