Мы прибегали радостные и начиналась игра. Постепенно накапливалась мелочь на кону. Карта стоила копейку. Подтягивались другие игроки. Мы начинали выигрывать, взрослые ревниво проверяли правильно ли мы играем. И, наконец, их терпение лопалось, и они нас прогоняли: «Нечего тут с нами сидеть, идите играйте в мяч». Но больше всего негодовал дядя Ваня. Как только он начинал проигрывать, вскакивал и кричал жене: «Дуська, неси топор, курице голову рубить буду".
Она молча вставала и шла в сарай за топором. Еще не доходя до двери слышала команду: «Иди, карты раздали». И так на протяжении всей игры.
Потом вспомнили со Сталиной наш побег с пляжа.
А вокруг, по-прежнему, сверкало, шумело и грохотало. Молния сверкала беспрерывно, грохот грома не умолкал. Но нам уже было не страшно, за воспоминаниями мы не заметили, как перешли пашню, вошли в лес, быстро его прошли. Наши кеды в лесу очистились мокрой травой, земля отмылась, и мы вышли на дорогу. Машины нашей не было. Мы решили ловить попутку, потихоньку побрели по обочине.
Дождь понемногу утихомирился, молния еще сверкала, но грохот становился тише, глуше. Гроза покидала это место. Вдруг послышался шум мотора, и из-за пригорка показалась наша машина. Мы радостные запрыгнули в кабину и поехали домой. Когда до города оставалось километров пять, дождь прекратился, тучи разбежались и выглянуло солнышко. Вслед за солнышком возникла огромная дуга разноцветной радуги.
Было лето, на улице жара. Наташка с подружками босиком, в сарафанчике бегает целыми днями на улице. Ей одиннадцать лет. Панама чуть держится на макушке, поправить некогда. Играют в прятки. Все дети от самых маленьких до подростков носятся по дворам в поисках места, где можно спрятаться. Водить никому не хочется. Убегают подальше и прячутся среди труб, которые привезли для замены водопровода.
Наташка добежала до самой большой трубы и растянулась на ней. Высоко в небе суетились облака. Белые, кучерявые, так быстро меняющиеся, что Наташка не успевает придумывать название фигур, которые они рисуют на небе. Вдруг все потемнело и неожиданно хлынул холодный ливень. Она мгновенно промокла, спрятаться негде, разве что залезть в огромную трубу.
Только приготовилась забраться, как услышала жалобные кряканья, которые доносились из трубы. Заглянула в трубу и рассмотрела совсем маленьких, мокрых, дрожащих утят. Их было много, они замерзли, дрожали. Наташка приняла решение. Сняла панаму и стала класть туда утят. Вошли не все, остальных она покидала в подол своего сарафана и побежала домой.