Сердце Вивиан пропустило удар, затем заколотилось с новой силой, но теперь уже не только от страха, но и от острого, почти болезненного недоумения. Сент-Джон? Это он? Тот, кого она считала своим главным врагом, своим потенциальным убийцей… он спас ее? Но зачем? С какой целью?
Она подняла на него взгляд, пытаясь разглядеть лицо, подтвердить свою догадку, задать вопрос, но было поздно. Он уже сделал шаг назад, выходя из кэба, его высокая фигура на мгновение заслонила тусклый свет, пробивавшийся с улицы, а затем растворилась во тьме так же бесшумно и стремительно, как и появилась. Словно его здесь никогда и не было.
Оставшись одна в пропахшем кровью и порохом кэбе, рядом с остывающим телом, Вивиан несколько долгих, мучительных мгновений не могла пошевелиться. Мир качался, звуки – далекий гудок парохода, собственный рваный вздох, шорох дождевых капель по крыше экипажа – доносились словно сквозь толщу воды. Боль тупым, назойливым молоточком стучала в виске, а шея горела огнем там, где ее только что сжимали стальные пальцы.
Но инстинкт выживания, древний и могучий, оказался сильнее шока. Она должна была убираться отсюда. Немедленно. Пока не вернулся кучер, пока не появились случайные прохожие или, хуже того, ночной патруль, который непременно заинтересуется трупом в наемном экипаже и одинокой, растрепанной женщиной рядом.
Собрав все силы, превозмогая тошноту и головокружение, Вивиан с трудом выползла из кэба на скользкие, холодные булыжники тупика. Ноги подкашивались, но она заставила себя выпрямиться, судорожно вдыхая влажный, тяжелый воздух, пахнущий гнилью, смолой и близкой водой. Она мельком оглянулась на темный проем кэба, где в неестественной позе застыло тело ее несостоявшегося убийцы, и содрогнулась, отворачиваясь.
Кто этот человек, что спас ее?
Аромат дорогого одеколона, мимолетный, почти призрачный, все еще стоял в памяти, смешиваясь с запахом крови и пороха. Сент-Джон? Этого не может быть. Зачем ему спасать ту, которую, как она подозревала, он сам же и пытался сначала запугать, а потом убрать? Или тот, кто стрелял, был кем-то другим? Кем-то, кто следил за ней? Или за ее преследователем?
Мысли путались, разбегались, ускользая, как вода сквозь пальцы. Голова гудела. Единственное, что было ясно – она в смертельной опасности, и угроза нависла не только над ней.