Всего двадцать четыре человека, из них девять детей.
Они, вот, совсем недавно, жили своей жизнью, а потом уже всем скопом стоят перед королём.
“Семья Храмовщиков. Род Сатира.
Причина изгнания: Хранили древние рукописи, отказываясь сжигать тексты, объявленные "опасными".
Обвинение: Упрямство, и обчищение храма;
Семья Воды. Род Сурая.
Причина изгнания: Подозрение в сговоре с “народом реки”, за отказ Иды от участия в военных обрядах.
Обвинение: Предательство;
Семья Копья. Род Матара.
Причина изгнания: Старший сын Раден отказался пролить кровь врага, за что был признан трусом.
Обвинение: Позор рода;
Густи Рату Бау.
Причина изгнания: Неподчинение. Обвинение: Предательство;
Два торговца у которых нет и не будет имени.
Причина изгнания: смели торговать на чужой территории, без разрешения, обманывать и пустомелить, вносить диспут на рынке.
Обвинение: не чтение закона острова, природы, закона короля”.
Выжидая паузу, король сказал, обращаясь к тому, что читал: “Пусть живут там. Если выживут – это и будет их наказание.”
Видимо у него было тогда хорошее настроение, и он даже не пытался показывать свою силу, только на словах: “Разрешаю, взять с собой… только одну вещь… На семью…”.
Река шумела справа от них, разлилась, после ночного дождя. Ведущая с вершин, где они, конечно же и вымокли, продрогли в дыме костра. Бурлящая и создавшая, собственно это болото.
Тучи на горах появляются медленно, но остановить дождь не так-то просто; туча сидит пока не иссохнет весь напор. Хотя, один из них, старый мудрец, поднимал руки к небу, прислушивался к земле, но всё, что приходило в ответ – были лишь новые потоки дождя. Но он будто знал, будто предчувствовал и взял с собой вещь древнее собственной памяти: кувшин, в котором не угасал огонь.
Прикрываясь большими листьями, лопухами, они сели вокруг этого крошечного пламени; дым поднимался тёплым, обволакивающим шлейфом. Мокрые ветки, уложенные на глиняное горлышко, пыхтели, потрескивали, тлели. Капли дождя срываясь с деревьев, скатывались по прожилкам, плечам, коленям, щекам… заглушая какие-то ни было звуки ночного леса.
В этом дымном круге, ночь протекла. Не быстро, не медленно, а постепенно. Мысли, прятавшиеся в головах, ходили по неровному кругу, очерченные слабым пламенем и мерцающим в нём дождём.
Так было до того самого момента, пока не стало заметно, как небо понемногу светлеет, словно колеблясь. Листья ещё держали капли, но те падали всë реже. Дождь стих.