«Но если мы выживем, – подумала она, – то это будет началом новой жизни.»
Утро в бункере всегда начиналось одинаково: тусклый свет ламподымашек, гул генератора, запах сырости и молчаливое отчаяние в глазах людей. Но сегодня что-то изменилось. В воздухе витало напряжение, словно электрический разряд, готовый прорваться наружу. Элия стояла перед остальными, сжимая в руках карту, которую рисовала всю ночь. Её глаза горели решимостью, но внутри она чувствовала холодный страх. Она знала, что предлагает им не просто риск, а, возможно, смерть.
– Мы не можем больше сидеть здесь и ждать, пока нас сотрут в пыль, – начала она, стараясь, чтобы её голос звучал твёрдо. – Ксан не оставит нам шансов. Он уже знает, что мы на грани. И если мы не предпримем что-то прямо сейчас, он придёт сюда и заберёт всё.
– Всё? – переспросил старик с седой бородой, который всегда сидел в углу, обнимая свои костыли. – У нас уже ничего нет, девочка. Кроме этой дыры и пары картошек.
– Именно поэтому мы должны действовать, – ответила Элия, сделав шаг вперёд. – У нас есть последний шанс. «Оазис». Если мы захватим его, мы сможем выжить.
– Захватим? – Тимофей фыркнул, покачав головой. – Элия, ты слышала, что говоришь? Там Ксан. У него люди, оружие, патроны. А у нас что? Ножи и пара ржавых труб?
– У нас есть это, – Элия развернула карту, показывая путь через туннели. – Этот маршрут ведёт к «Оазису» через заброшенные участки. Ксан и его люди не ждут атаки снизу. Мы можем застать их врасплох.
– А если они нас заметят? – спросила Мара, молодая девушка с короткими светлыми волосами и шрамом на щеке. – Они перестреляют нас, как крыс.
– Значит, нам нужно быть тише крыс, – ответила Элия, глядя ей в глаза. – Мы знаем их повадки. Мы знаем, как они патрулируют. У нас есть преимущество.
– Преимущество? – Тимофей скривился. – Элия, ты вообще понимаешь, что говоришь? Мы не солдаты. Мы просто люди, которые пытаются выжить.
– Именно поэтому мы должны сражаться, – сказала Элия, повысив голос. – Потому что у нас нет другого выхода. Если мы не возьмём «Оазис», мы умрём. Все. И это не вопрос выбора. Это вопрос выживания.
В бункере повисла тишина. Люди переглядывались, но никто не решался возразить. Элия знала, что они боятся. Она сама боялась. Но страх перед неизбежной смертью был сильнее страха перед риском.