– Узнаёшь его? – спросила женщина из Комнаты.
Лея кивнула. Это был её внутренний суд.
Он родился из разочарований, из взглядов взрослых, из сравнения с другими, из школьных замечаний и невыраженных чувств. Он появился, когда она впервые услышала: «Ты должна быть лучше». И остался навсегда.
Она села на ковёр, закутавшись в шерстяной плед. Сердце стучало громко, как будто хотело защитить её от новых откровений. Но она знала: если не заглянет в этот угол души, всё останется как прежде.
Женщина подала ей зеркало.
– Посмотри на себя. И скажи: ты бы говорила такие слова подруге?
Лея посмотрела. И покачала головой. Нет. Она бы утешила, обняла, вдохновила. Но с собой – всё иначе. С собой – жестоко.
В тот вечер она написала в тетрадь:
«Я говорю себе вещи, за которые бы поругала любого другого. Почему я верю, что это норма?»
Слова полились ручьём. Воспоминания всплывали одно за другим: когда её наказали за слёзы, когда от неё ждали, что она «будет сильной», когда она училась прятать свои эмоции, чтобы никого не обременять. И в каждом из этих моментов голос суда становился громче.
Он говорил: «Стыдно быть слабой». Он кричал: «Ты обязана справляться». Он шептал: «Тебя не будут любить, если ты покажешь настоящую себя».
– Судья внутри – это не ты, – сказала женщина. – Это маска, надетая на твою рану.
Лея заплакала. Потому что в этом голосе она узнала не только себя. Она узнала свою мать. Свою бабушку. Учительницу. Подругу, которая всегда была «сильной». Всех женщин, которые были обязаны «держаться».
Судья был унаследован.
Он был голосом эпохи, когда чувства прятали, ошибки наказывали, а быть удобной значило – быть хорошей.
Но теперь Лея хотела другого. Она не хотела бороться со своим судом. Она хотела исцелить его.
– Ты защищала меня, – сказала она своему внутреннему голосу. – Но мне больше не нужна защита в виде критики. Мне нужна любовь.
И впервые в жизни она почувствовала, как напряжение внутри ослабевает. Как будто в ней кто-то выдохнул.
– Что, если ты не обязана быть идеальной? – спросила женщина.
Лея вздрогнула. Эта мысль была настолько новой, что в теле отозвался страх. А что тогда? А если не идеальной – то какой?
Ответ пришёл тихо:
– Живой.
Лея начала экспериментировать. Она делала ошибки – и не наказывала себя. Опаздывала – и не проклинала свою несобранность. Злилась – и не говорила: «Мне нельзя». Плакала – и не оправдывалась.