Сама Михримах ехала в роскошном закрытом паланкине, украшенном золотом и драгоценными камнями, который несли на своих плечах самые сильные евнухи. За ней следовали кареты с Хюррем Султан и другими женщинами династии, которые могли присутствовать на публичных мероприятиях.
Улицы Стамбула были заполнены народом. Люди стекались со всего города, чтобы увидеть это зрелище. Крики приветствия, восхищенные возгласы, шум толпы – все это сливалось в один гул. Михримах не видела лиц, но чувствовала их присутствие, их взгляды, прикованные к ее паланкину. Она была символом, олицетворением власти и величия империи.
Путь лежал к дворцу Рустем-паши, который был специально подготовлен для приема невесты. Это был огромный, величественный комплекс, достойный Великого визиря и его знатной жены. Когда процессия достигла дворца, Михримах вынесли из паланкина и подвели к входу.
Там, у дверей, ее ждал Рустем-паша. Он был одет в торжественный кафтан, на его лице читалось волнение, смешанное с гордостью. Он поклонился ей с глубоким почтением, как положено, но в его глазах Михримах уловила нечто большее – осознание того, что он добился невероятного. Сын свинопаса, он женился на дочери самого Султана.
Их встретили религиозные деятели для проведения церемонии Никах – мусульманского бракосочетания. Это была серьезная, торжественная часть праздника, связывающая их перед Аллахом. Михримах слушала слова имама, произнося свою клятву, чувствуя вес каждого слова. Она принимала Рустема в мужья, обязуясь быть ему верной, а он брал ее в жены, обещая защищать и содержать.
После Никаха начался свадебный пир – грандиозное застолье, длившееся несколько дней. Тысячи людей – визири, паши, улемы, иностранные послы, простые горожане – были приглашены разделить радость династии. Столы ломились от яств, играла музыка, танцевали дервиши.
Михримах и Рустем-паша сидели вместе на почетном месте, принимая поздравления. Михримах улыбалась, отвечала на приветствия, но ее мысли витали где-то далеко. Она видела отца, Султана Сулеймана, который сидел на своем троне, наблюдая за торжеством с отеческой гордостью. Она видела мать, Хюррем, чьи глаза сияли торжеством – ее план увенчался успехом. Она видела своих братьев, Селима и Баязида (Мехмед уже был в санджаке), их лица выражали любопытство и немного грусти.