, как комариный укус, который ты вроде бы игнорируешь, но он никак не даёт тебе покоя. Это было беспокойство от чего-то, что не вписывалось в привычный мир.
Вернувшись в лагерь, когда солнце уже клонилось к горизонту, окрашивая небо в цвета спелой вишни, Лисий Хвост попытался поделиться своим открытием. Племя собиралось у костра, потрескивание веток заглушало разговоры, а дым вился вверх, унося с собой дневные тревоги.
– Смотрите, что нашёл! – крикнул Лисий Хвост, поднимая камень над головой. Он выглядел почти театрально, словно фокусник, вытаскивающий кролика из шляпы. – Камень, да не простой, а будто из самой ночи выточен! Несколько человек подняли головы. Крепкий Камень, самый сильный и прагматичный охотник, бросил на него короткий взгляд, прежде чем вернуться к обтачиванию наконечника. – Ещё один камень, Лисий Хвост? – проворчал он, его голос был сухим и глубоким, как трещина в скале. – Ты вчера рассказывал про камень, который смеялся, а позавчера – про камень, что сам по себе прыгал. И ни одного из них мы так и не увидели.
Лисий Хвост опустил камень, но не сдавался. – Этот другой! Он гладкий! Тяжёлый! И… он не такой, как другие. Он протянул его Старейшине Колючему Корню, который сидел, опустив голову, и, казалось, дремал. Старейшина поднял веки, похожие на сухие листья, и вяло протянул руку, принимая камень. Он повертел его, хмыкнул, прищурившись. – Хм. Гладкий, говоришь? Ну, так это хорошо. Для метания, может, сгодится. Или для растирания зёрен. Только тяжёлый больно. Он вернул камень Лисьему Хвосту, и на его лице промелькнула тень снисходительной улыбки. – Твои выдумки, Лисий Хвост, они как старые байки у костра – вроде бы и весело, но толку от них что от козла молока. Иди лучше, помоги дрова собрать, завтра идти далеко. Лисий Хвост почувствовал, как к горлу подступает ком разочарования. Ему всегда хотелось, чтобы его воспринимали всерьёз, но его ум, который постоянно выискивал что-то необычное, превращал его в вечного шута. Он сжал камень в руке, его прохлада казалась теперь почти зловещей. Ветер донёс еле слышный, далёкий гул, который Лисий Хвост сначала списал на шум крови в ушах. Но гул не утихал, он был низким, монотонным, как будто сама земля негромко вздыхала.
Ночь опустилась быстро, как тяжёлое одеяло. Все спали у костра, только Лисий Хвост никак не мог уснуть. Тот гул не давал покоя, и, выглянув из-под накидки, он увидел.