Никто официально не отменял идеалы.
Их просто засыпали рекламой и сериалами.
Сначала – «Бандитский Петербург».
Потом – «Бригада».
Затем – «Жмурки».
Те, кто вчера носил малиновые пиджаки, теперь пересказывали сцены из фильмов с восторгом.
Восторгом, Карл.
Не стёбом. Не страхом.
Именно восхищением.
Всё стало другим.
Вместо дружбы – «братва».
Вместо морали – «пацан сказал – пацан сделал».
Вместо будущего – «решим вопрос».
Человек перестал быть человеком.
Стал «авторитетом», «решалой», «дойной коровой» или, если совсем не повезло, просто строкой в хронике.
Можно было погибнуть за сигареты.
Исчезнуть – и всем было всё равно.
Я это видел.
Своими глазами.
Маленькими, но уже тогда не глупыми.
Я ещё не знал слов «социальная трансформация» и «нормативная деградация». Я просто смотрел, как взрослые выключают «Время» и включают Жеглова. Как «настоящим мужиком» начинают называть не того, кто честен, а того, кто может ударить первым.
Как всё, что учили в начальной школе, стирается.
Вот только что был идеал.
И вот – пустота, замаскированная под «понятия».
Но это ведь не повод ничего не делать.
У меня на этот счет есть другая поговорка.
Та, что ближе:
«Иди к цели всеми силами.
Не можешь идти – ползи.
Не можешь ползти – тогда хотя бы лежи в её направлении.»
Вот и лежали.
Кто-то – по направлению.
Кто-то – лицом вниз.
А они…
Они старались. Правда.
Каждый – как мог.
Они старались.
Но им было не до меня.
Им было не до жизни.
Глава 2: «Вперёд, но без маршрута»
Город пуст. Где-то час ночи. Машин – ноль. Пассажиров – как смысла: где-то должен быть, но в целом отсутствует.
Я не игроман, не тусовщик, не адепт круглосуточных кальянных. Просто так вышло, что мой организм перестал терпеть дневной свет. Словно вампир, только без готики и сексуального подтекста. Просто – если солнце, если много людей, если очереди, пробки, детский смех – я начинаю буквально растворяться в тревоге.
Она подкрадывается, как зверь.
Тихо, почти ласково. Изподтишка, со спины.
Она ещё не напала, но ты уже чувствуешь: рядом – опасность.
И вот – подлый прыжок.
Сдавленность в груди. Ком в горле. Не как от изжоги, но будто изжога – не у тела, а души. Тебе страшно и беспокойно, хотя объективно поводов нет.
Ты всё понимаешь – но не можешь выключить.
Ты как пожарный, который знает, что тревога ложная,
но уже в форме, уже бежит, уже горит внутри.